— Буду я всякие языческие фотографии хранить! Да и не приносил он их мне. Сегодня никто альбомов уже не делает. Он мне все в телефонах показывал, на экранах. В костюмах этих ужасных. Варвары — они и есть варвары, хоть викинги, хоть варяги эти и витязи-рюрики. — И Вера Ивановна глянула в угол, под потолок, пожелав убедиться, что огонек в лампадке под иконой горит нормально. Неведомый друг из Великого Новгорода. Алиса Морозова пересмотрела все материалы дела Курланова, но ничего интересного не нашла. Если этот друг и был, его даже не опрашивали, когда нашли тело Константина. Неведомый друг. Скрылся? В наше время не так уж много остается неведомым. Если бы страница «ВКонтакте» покойного Константина Курланова не была закрытой, Алиса просто просмотрела бы список его друзей. Но имелись и другие способы. Всегда есть другие способы, уж это Алиса прекрасно знала. Она зашла на сайт фестиваля исторической реконструкции и подгрузила списки участников «съезда дружин» две тысячи четырнадцатого года. Фамилии и инициалы. Уже что-то. Списки были неполными, к тому же на фестиваль можно было приехать без заявки, просто так — купить билет на входе. Но Алиса была уверена, что Неведомый Друг в списках будет. Это ведь не просто случайный гость, это активный член исторической тусовки, постоянный участник множества мероприятий. И живет он в Новгороде. Алиса методично сличила списки «дружины» с данными людей, живущих в Великом Новгороде, фамилию за фамилией. Она использовала открытые базы и социальные сети — все, Фейсбук, ВКонтакте, даже Одноклассников. Эта работа заняла почти два часа, и официанты в ресторане уже косились на девушку. Чтобы отстали, Алиса заказала еще какой-то еды, но даже не заметила, когда ее принесли. Она выписывала фамилии, выписывала инициалы. Совпадения были, но каждый раз оказывались случайными. На всякий случай Алиса включила в анализ списки предыдущих лет. В конечном счете, совпали только три фамилии. Горохов А. А. Иванцова Ю. Г. Сулин О. Д. Все три фамилии имелись в списках, все три человека жили в Великом Новгороде. Иванцову Алиса отбросила. Определенно, женщина не могла быть Черным Воином. Горохов А. А. тоже отпал. Совпадение должно было быть случайным. Горохову А. А. из Великого Новгорода было сорок шесть лет. Других данных в открытой базе не оказалось, но и этого было достаточно, чтобы Алиса предположила, что двадцатидевятилетний Курланов вряд ли так близко дружил с сорокашестилетним мужчиной. И даже если дружил — Черному Воину на вид давали не больше тридцати, стало быть, Горохов не мог быть Черным Воином. Оставался Сулин О. Д., и с ним пришлось повозиться. Дело в том, что его никак не удавалось найти нигде, кроме этой самой открытой базы, а в ней тех самых данных — кот наплакал. Год и день рождения — на этом все. Платные базы обещали в разы больше, но на деле обернулись пустышкой — на Алисины запросы просто никто не отвечал, а платить по неведомым ссылкам она не стала. Тогда Алиса снова «нырнула» в сети. Наспех переписала свой персональный аккаунт так, чтобы выглядеть, как некто, увлеченный историей Древней Руси. Дальше Алиса заходила на страницы всех, кого нашла в списках «дружины», и отправляла им запросы, добавляясь в друзья. Инфильтрация, так сказать. Военная хитрость. Что интересно, люди либо не читали запросы на добавления в друзья вообще, либо отвечали на них довольно быстро. Уже через полчаса Алису добавили в друзья несколько человек и даже написали ей что-то о предстоящем выезде в Данию, на случай, если она захочет поехать. Как только они добавили Алису в друзья, их список друзей тоже автоматически раскрылся, и Алиса принялась копаться в аккаунтах, выискивая Сулина и обращая особое внимание на всех, чье имя начинается на «О». Так Алиса наткнулась на некоего «Олега» с фамилией «Олег». На аватарке мужчина в костюме древнерусского воина и в шлеме, закрывающем половину лица. Нормальной фамилии не было, да и страница была заброшенной, именно поэтому Алиса и не нашла ее по базовому поиску. Алиса прошла бы дальше, если бы случайно не увидела одну фотографию. Точно такая же фотография Ales Stenar, даже снятая с той же точки и в тот же день. Внизу, в уголке, стояла дата. Фотографировал, вероятнее всего, еще живой Константин Курланов. Наверное, просто никого не нашлось рядом, чтобы попросить сфотографировать их вместе, так что каждый сфотографировал другого. Круг замкнулся. «Олег-Олег», чуть за тридцать, участник множества фестивалей, если судить по количеству батальных кадров. Какие-то горшки собственного изготовления, амулеты, фотографии гор и закатов. Улыбающиеся лица участников фестивалей. Люди в костюмах у костра. Последняя фотография — прошлогодняя. Кузнец с сосредоточенным видом выковывает что-то на виду у зевак. Шатры с едой, бублики, как гирлянды на новогодней елке. Олег Сулин был приятным мужчиной, из тех, чье лицо ни за что не запомнишь, настолько оно типичное. К тому же выглядел он моложе своих лет. Цвет глаз — мед. Роста среднего, но не низкого. Мог ли он быть Черным Воином? Может быть, именно сейчас именно Олег Сулин готовится к очередному убийству. Нужно сообщить Третьякову. Алиса отложила телефон и попыталась унять дрожь в руках. Сообщить о чем? Что некто Сулин ездил с Курлановым в Швецию в две тысячи двенадцатом году, за два года до убийства. И что? Нет, этого определенно мало. И вообще, что, если это не он? Алиса пролистала еще с десяток фотографий и остановилась на одной, где Олег Сулин стоял на ступеньках школы рядом с классом, на табличке которого было указано «9 А». Линейка первого сентября. Алиса закачала фотографию с детьми на фоне серого двухэтажного здания и через секунду получила совпадение. Средняя школа № 25, Великий Новгород. Это может быть Черный Воин. Это может быть не он. Есть только один способ проверить. Нужно ехать в Великий Новгород. Нужно ехать прямо сейчас. 37 Для Алисы это — как прыгать с парашютом во второй раз. Не то чтобы она прыгала с парашютом, просто посмотрела в свое время документальный фильм, где простые люди прыгали — нет, бросались в бездну, крича от страха и восторга. В первый раз — больше от восторга, потому что не знаешь, с чем столкнешься. Во второй — если ты, конечно, не прирожденный парашютист — ты уже представляешь, как будешь болтаться на стропах и знать, что от тебя ничего не зависит. И даже если тебе удалось выкинуть себя в бескрайнюю пустоту небес, каждую секунду ты будешь ощущать себя приговоренным к смерти младенцем из Спарты. Говорят, третий раз — главный. Кто дошел до третьего прыжка в бездну, полюбит ее и будет хранить ей верность. Сколько раз за последние дни сможет Алиса зайти в недра железной коробки, несущейся вперед с сумасшедшей скоростью? В ее памяти еще были свежи воспоминания вчерашнего дня, то, как она сходила с ума в тамбуре электрички, несущейся из Москвы в Егорьевск. И что теперь? До Москвы — в полуобмороке, а потом что? Не спавшую всю прошлую ночь Алису шатало от усталости, но больше от паники. Еще до того, как пришел поезд, какая-то женщина, увидев скрючившуюся Алису на платформе, спросила, все ли с нею в порядке. Алиса вздрогнула, посмотрела на женщину, как на призрак. Целый город призраков. Она вдруг вспомнила, как в «Матрице» Нео застрял в поезде, который никуда не шел, оказался запертым во временной и пространственной петле. Куда бы Нео ни побежал, какие бы двери ни открыл, он снова и снова оказывался на той же самой платформе, перед тем же самым поездом. Егорьевск. Кругом Егорьевск. Алиса стала считать до ста — сначала подряд, затем только четные числа, затем нечетные. Затем только простые, пытаясь привести мысли в порядок. Два, три, пять, семь, одиннадцать. Когда она попала в Москву — руки, липкие от пота, темно-синее пальто расстегнуто — казалось жарко, хотя на улице было темно, промозгло и холодно. Тринадцать, семнадцать, девятнадцать, двадцать три. «Марток — надевай семь порток». Шарф болтался на шее незавязанным. Поток пассажиров обтекал Алису, ругаясь и матерясь. Двадцать девять, тридцать один, тридцать семь. От Москвы до Великого Новгорода — больше восьми часов. Считай, вся ночь. Пятьдесят девять, шестьдесят один, шестьдесят семь. На ватных ногах зашла внутрь Курского вокзала и вдруг увидела себя в стекле вокзальных дверей, ужаснулась. Она никогда так не выглядела. Волосы сбились и спутались, шарф почти упал, на синей материи пальто красовались брызги грязи. — Вот черт! — выругалась она и пошла, шатаясь, искать туалет. Долго чистилась и умывалась, хотя ощущение грязи с рук никуда не уходило. Отчаянно хотелось домой. В конце концов, зачем ей все это? Нужно ли? Почему бы просто не позвонить Третьякову и не переложить весь этот груз, всю эту грязь на его плечи? Олег Сулин и его медовые улыбающиеся глаза. Может быть, он уже на пути в Ульяновск? Приведя себя в порядок, Алиса нырнула в недра своей большой кожаной сумки в поисках телефона, на который она закачала электронный билет на поезд. Перерыла там все, но обнаружила, что телефон-то пропал, что его нет. Перерыла всю сумку еще раз, все карманы дважды, трижды. Нет, нету. Оставила его небось в электричке, а может, украли. Она была в таком состоянии, что даже не заметила бы. И что же теперь делать? Это знак. Не нужно ехать. Алиса решительно стряхнула с пальто последние капли воды, вымыла руки, вытерла их туалетной бумагой, которая висела тут рулонами вместо бумажных полотенец. Направилась в кассу. Оказалось, для того чтобы сесть на поезд, достаточно только иметь паспорт. Последняя надежда рухнула. Тоненькая такая, гнилая мысль о том, что, может быть, она просто не сможет уехать. Третий раз — самый важный. Кто сможет в третий раз ступить в пустоту, обретет истину. Окончательно Алису Морозову накрыло уже в поезде, и только после того, как за нею мягко захлопнулись двери. Она выкупила для себя целое СВ, но когда поезд мягко дернул вперед и Алиса вдруг увидела, с какой ужасающей скоростью начинают пролетать мимо нее в окне дома и пейзажи, она сбросила пальто и шарф на соседнее сиденье и выбежала в тамбур. Жар не уходил. Семьдесят один, семьдесят три, семьдесят девять, восемьдесят один. Нет, восемьдесят один имеет делители. Восемьдесят три. Это как с аллергией, с нею можно справиться, если выпить таблетку и отойти подальше от аллергена. У нее же начинался анафилактический шок. Мысли путались, сердце заходилось так, словно случился инфаркт. Перед глазами повис туман. Сайлент Хилл. Фильм ужасов. Тьма за окном. Мгла, поглотившая воздух. Воздуха решительно не хватало. Он оставался снаружи, не проходил внутрь. Сто один. Сто семь. Нет, сначала сто три. Или я уже говорила? Алиса потеряла счет времени, она летела по спирали вниз, вниз, в черноту. Скрючилась, села на пол в тамбуре, опустила голову, положила ладони на затылок и замерла. Накатило. Лихорадка Эбола. Когда доедут, ее вынесут на перрон, приведут в чувство. Подумают, что пьяная, что допилась, шалава. А с виду приличная. — Что с вами? — услышала она чьи-то слова, но поначалу даже не обратила на них внимания. Приняла за галлюцинацию. Мужской голос звучал, словно кто-то говорил сквозь толстый слой ваты. Но голос не отставал, вопрос повторился, только громче: — Что с вами, девушка? Алиса дернулась, но ответить не получилось. Вообще пошевелиться не получилось. Какое ему дело, пусть себе идет, в поезде полно других тамбуров. Пошел к черту. Алиса приоткрыла глаза, взгляд уперся в заплеванный пол, в ее собственные грязные сапоги. Следующее число никак не вспоминалось. Она вдруг представила себя, стоящую на железнодорожных путях, на шпалах, а блестящие серебряные рельсы, две бесконечно параллельные прямые летят в обе стороны бесконечности. И прямо из бесконечности на нее, на Алису, летит поезд. Серый, с красными линиями, похожий на акулу поезд беззвучно летит на нее, а мир вокруг отступает, уменьшаясь в фокусе. Только она и поезд. Крик застрял в горле, и она знала: не спастись, не уйти, не сделать шаг в сторону, не выбраться, не освободиться. И, кажется, она почти потеряла сознание, когда чья-то рука прикоснулась к ее плечу. — Попробуйте вдохнуть! — Это был тот самый случайный прохожий. Он присел на корточки рядом с нею. Алиса вздрогнула, когда он заглянул ей в лицо, пытаясь поймать ее взгляд. Наваждение немного рассеялось. Перед ней сидел обеспокоенный мужчина дачного вида, лет тридцати. Может быть, даже ровесник Третьякова, но куда более современный, в мешковатом свитере, с растрепанными каштановыми волосами. Красивые глаза. Его рюкзак на полу, он его бросил туда. — Попробуйте вдохнуть, — повторил он, без лишних вопросов разобравшись, что происходит. — Боитесь ездить? Алиса кивнула. Мужчина ободряюще улыбнулся. Улыбка была солнечная, и Алиса подумала — вот ведь. Вот ведь! Попробовала сделать вдох — получилось плохо, воздух застревал где-то, словно перед ее легкими кто-то поставил поролоновый фильтр. — Так, подождите, — озабоченно покачал головой он, засуетился, принялся копаться в лежащем на полу рюкзаке. Извлек оттуда бумажный пакет с каким-то сэндвичем, вынул бутерброд, положил его на рюкзак. Поднес бумажный пакет к Алисиному лицу. Она вытаращилась на него в непонимании. — Не бойтесь и дышите в пакет. Только неглубоко, короткий вдох, короткий выдох. Я извиняюсь за запах. — Голос у мужчины оказался неожиданно твердый, властный и уверенный, какой бывает у опытных преподавателей с большим стажем. Алиса почувствовала, как пахнущий рыбой пакет прикасается к ее лицу. Затем она услышала звук своего дыхания внутри пакета. Выдох, вдох. Выдох, вдох. Сначала рваный, неритмичный, затем глубже, спокойнее. Дышала, как перепуганные герои в кино. Где-то через минуту Алиса подумала: «Интересно, с чем бутерброд? С какой-такой рыбой? С тунцом?» Еще через минуту она отстранилась и мягко отодвинула пакет. — Скажите мне что-нибудь, — попросил он, одновременно прощупывая Алисин пульс на запястье. Рука была теплой, шершавой, мозолистой. Алиса попыталась сформулировать какую-то мысль. Хотя бы какое-то слово. Наконец ей это удалось. — Сто девять. — Что просил — то и получил, — рассмеялся он, и его глаза заискрились. — Сто девять — чего? Алиса только махнула рукой и робко улыбнулась ему в ответ. — Когда со мной такое случается, я считаю. — Считаете до ста девяти? — Считаю простыми числами. Не важно. Иногда помогает. Но не сегодня. Видите, в этот раз не сработало. Я плохо переношу транспорт. — Это я заметил, — усмехнулся парень. — Мне показалось, что вы сейчас сквозь пол попробуете пробиться. — Я была крайне близка к этому, но, что радует, не думаю, что у меня это получилось бы. Полы тут крепкие. — Все, что угодно, можно проломить, если приложить нужное усилие. А какое число идет после ста девяти? — Сто тринадцать. Вас как зовут? — спросила Алиса. Мужчина замолчал и посмотрел на Алису намного внимательнее, с легкой, многозначительной улыбкой. Потом тряхнул нестрижеными волосами. — Игорь. А вас? Не подумайте ничего плохого, я просто знаю, что при панических атаках лучше всего разговаривать с кем-то. Почему бы вам не поговорить со мной? Все лучше, чем считать простые числа. — Я — Алиса, — ответила она и почувствовала, как поезд начинает притормаживать. Невольно она снова сжалась и закрыла глаза, но Игорь взял ее руки — обе ее ладони, — сжал их и посмотрел ей в глаза. — Нет, — произнес он твердо, и Алиса вдруг успокоилась. — Нет, Алиса. Хорошо? Смотрите на меня. Я знаю, что лицо у меня — так себе, а глаза красивые. Они у меня — все, что дал мне отец. Больше ничего, только глаза, но зато такие — нечеловечески красивые. — Какое поразительное самомнение! — рассмеялась вдруг Алиса. — Это не самомнение, это факт, проверенный годами. А что, вы категорически не согласны? Что скажете? Красивые у меня глаза или нет? Что молчите? Хотите разбить мне сердце? И улыбка у вас хорошая. — А бывают плохие улыбки? — удивилась Алиса. Игорь кивнул. — Конечно, бывают. У вас вот такая… нерастраченная. Сегодня улыбка везде бесплатно, как приложение к котлете. А вы улыбки экономите, и это хорошо. Глаза у Игоря были большие и зеленые. Красивые, еще какие красивые — Алиса заметила это сразу, даже сквозь паническую атаку. — Ладно, не нравятся вам мои глаза, расскажите тогда хотя бы, куда вы едете, девушка Алиса. Что заставило вас сесть в этот поезд? Никогда не видели города на Волхове? — Нет, не видела, — кивнула она. — Я вообще почти никогда нигде не была. Сами понимаете, я не самый большой поклонник путешествий. — Великий Новгород, интересный выбор начинающего путешественника с фобией, — пробормотал он, продолжая улыбаться и смотреть прямо на Алису. — Вас там хоть встретят? У вас там друзья? — Я… по делам еду, мне там нужно только выяснить кое-что. А завтра же обратно, — помрачнела Алиса. — Ха! — Улыбка сошла и с лица Игоря. Он склонил голову, и непослушная челка упала ему на глаза. — Еще один поезд? Не самая лучшая идея, как мне кажется. Да и Новгород сто́ит того, чтобы в нем задержаться подольше. — Вы за меня не беспокойтесь. У меня это с детства. Я справлюсь.