52 Подъезд был старым, вонял сыростью и гнилью, а облупленные стены не ремонтировались, наверное, никогда. Перила давно ободрали и пожгли, и вместо пластиковых ручек была сплошная холодная железяка. Между этажами на подоконниках стояли и распространяли специфический аромат лежалых окурков банки — стеклянные или жестяные — пепельницы. Никита Нечаев жил на третьем этаже, в крайней квартире слева. Дверь в его квартиру была самой старой, деревянной, обитой рваным дерматином, сквозь который прорывалась клочками грязно-желтая вата. Дверь явно видала всякое. Ее и выбивали из петель, и меняли замки, и даже поджигали. В двери не было глазка. Ручка тоже явно много раз дергалась и выдиралась из пазов. Разболтанная. Алиса прислушалась — за дверью было тихо-тихо, и за дверьми соседей тоже. В квартире, граничившей с нечаевской, света не было — Алиса это тоже проверила, когда ходила вокруг дома. На помощь не позовешь, но и не помешает никто. Интересно, они ведь знают Никиту Нечаева лично? Что они о нем думают? «Бедный мальчик, такое вытерпеть, с такой-то матерью»? Вполне возможно. Никита Нечаев — молчаливый, спокойный, уверенный в себе. Никита Нечаев, симпатичный молодой человек с лучистыми зелеными глазами, а если он улыбается, моментально кажется, что он — ваш лучший друг. Только это не так. Несколько дней назад Алиса сканировала Интернет на предмет информации о серийных убийцах и особенностях их психологии. Ни один стандартный профайл вероятного психотипа маньяка к Черному Воину не подходил. Часто, к примеру, убивая женщин, серийные убийцы убивали в их лице кого-то специфически особенного для них. Деспотичная мать или кто-то еще из родственников, кто издевался и подавлял маньяка в детстве, ненависть и страх к которым двигали убийцу. Часто мотивом становились секс или власть, и тогда удовольствие становилось ключевым и определяющим. Удовольствие — каким бы невозможным и дьявольским оно ни было — двигало этими чудовищами. Алиса на секунду остановилась, вдохнула, как перед прыжком в воду, и потянулась к дверному звонку. Прыгай в пропасть или беги. Еще есть время, Алиса. Отойди в тень, избегни опасности. Ты не должна… Алиса нажала на кнопку, и за дверью раздалась птичья трель. В кармане у Алисы лежал ее новый телефон, работало приложение «Диктофон». Если ее убьют, по крайней мере в ее Облаке останется эта аудиозапись. Звонок затих, никакой реакции. Алиса нажала на кнопку еще раз. Она заранее продумала, что скажет, если Он спросит ее, кто там. Крикнет: «Вы нас заливаете» или скажет: «У меня кончилась соль». Промолчит или просто пробубнит что-то неразборчивое. Может сказать, что она с почты и принесла заказное письмо. Но если бы он сейчас спросил — она бы не смогла ничего ответить, она онемела и вдруг испугалась, что не сможет пошевелить и рукой. Паника парализует. Алиса стояла перед дверью, вцепившись в холодный металл рукоятки «Глока». Руки дрожали, и пистолет казался невероятно тяжелым, просто неподъемным, как молот бога Тора. Ничто не нарушало тишину, кроме, разве, ее дыхания. Затем она услышала, как в двери прокручивается механизм замка. Он открыл дверь, не глядя. Не ждал и застыл, глаза вспыхнули, и все его тело напряглось и выпрямилось — натянутая тетива лука. Он смотрел на Алису, не мигая и не шевелясь. Она стояла прямо перед ним и тоже смотрела ему прямо в глаза. Затем Алиса медленно подняла пистолет и направила дуло прямо в грудь. — Ты пришла, чтобы убить меня? — спросил он очень спокойно, словно речь шла о чем-то малозначительном. Держать руки на весу было тяжело. — Иди в дом, — сказала Алиса, но Ингвар, Черный Воин, Никита Нечаев остался стоять на месте. Ложное спокойствие, как в самом сердце урагана. — Я выстрелю, имей в виду. — Ты не готова пойти в тюрьму, — сощурился убийца, такой домашний, такой безопасный, в светлых поношенных джинсах и футболке, в пластиковых тапках-шлепках на босу ногу, с какой-то бумажкой в руке. Сонные зеленые глаза. — Я не готова встретить тебя двадцать шестого июля в Ивановском районе, Никита. А сейчас — одно неверное движение, и я выстрелю, не сомневайся. Возможно, я даже выстрелю прямо сейчас, потому что у меня устают руки и мне тяжело держать пистолет вот так. — Не знал, что ты умеешь стрелять, — неожиданно улыбнулся он. — А я особо и не умею, но тут близко, с такого расстояния даже я попаду. — Ты не успеешь взвести курок, — парировал он. Спокойный разговор двух спокойных людей. Если бы не пистолет в Алисиных руках, они бы выглядели как соседи. — Ты, видимо, сам плохо разбираешься в оружии. Это «Глок», его для меня выбирал отец. Это один из самых популярных пистолетов для самообороны, и у его популярности есть причины. Во-первых, это его размер — пистолет спокойно помещается в любую сумку. Во-вторых, надежность — он стреляет безотказно и очень точен в прицеле. А главное, у этой модели «Глока» нет предохранителя. Достаточно просто надавить на курок с нужным усилием, и пистолет выстрелит. Это дает возможность не терять время, когда это критически важно. К примеру, когда кто-то пытается убежать от вас вниз или вверх по лестнице. Хватит и доли секунды, чтобы выстрелить. Так что, пожалуйста, не рискуй и не огорчай меня, потому что я стрелять не хочу. — А чего ты хочешь? Поговорить о погоде? — продолжал улыбаться убийца. — Поговорим потом, а пока лучше подними руки и медленно, спокойно зайди в квартиру, Никита. — Алиса замолчала, а улыбка убийцы потускнела. Несколько секунд он раздумывал над тем, что услышал, явно пытаясь понять, может ли сказанное быть ложью, но затем медленно поднял руки. — Зачем ты зовешь меня так, Алиса? — вдруг удивленно спросил он. — Ты же знаешь мое имя! — Твое имя — Никита Игоревич Нечаев. Это — то имя, которое тебе дала мать, — ответила она и сощурилась, глядя на него поверх пистолета. Ее лицо полыхало, словно в жару. — А Игорем, или Ингваром на старомодный манер, звали твоего отца. Ты по нему скучал? — Ты хочешь анализировать меня? — Или так, или делай то, что я скажу, — пожала плечами Алиса. Тогда он медленно, шаг за шагом стал отступать обратно в квартиру. Волк, загнанный флажками, он был готов дернуть и сбежать в любую секунду, и Алисины пальцы побелели от напряжения, сжимая пистолет. Она вдруг испугалась, что палец сорвется и в самом деле она может выстрелить случайно. — Куда прикажешь? — жеманно уточнил он. — На кухню, — сказала она, зашла за ним, прикрыла дверь, но с замком возиться не стала, боялась отвернуться, отвести взгляд. Это был танец со смертью, а она никогда не умела хорошо танцевать. К тому же она ведь на самом деле совсем не умеет стрелять и не сможет выстрелить, прицелившись с пистолетом в одной руке. — Иди на кухню. Никита послушался, прошел и медленно, аккуратно сел на кухонный табурет, продолжая — хороший мальчик — держать руки на виду. Сама любезность. Красивый и обходительный дьявол. — Как ты нашла меня? — спросил он. Его это действительно интересовало. Алиса притянула к себе стул, поставила его в проходе спинкой к себе и оперлась на нее запястьями. Садиться не решилась, просто сняла напряжение с рук. Никита подождал, затем пожал плечами. — Может быть, ты хочешь чаю? — Или газированной воды, в которую ты подмешал флунитразепам? — переспросила Алиса ему в тон и с удовольствием заметила, как он вздрогнул. Затем он явно постарался взять себя в руки. — Забавно получается: у нас обоих есть вопросы друг к другу. Что скажешь, если мы попробуем просто поговорить? — Как два нормальных человека? — улыбнулась Алиса, но только уголками губ. — Можем попробовать. Давай ты начнешь. Скажи, как вышло, что ты поехал в Великий Новгород в четырнадцатом году? Ты ведь терпеть не можешь этих историков — ре-конструкторов. — Откуда ты… — начал было он, но Алиса покачала головой. — Ты права, это не важно. И ты права, что я этих придурков терпеть не могу, они ведь не понимают и половины символов, которые так любят татуировать на своих изнеженных телах. — А Курланов? Он тоже был придурком? — Нет, он… Курланов был в теме, если можно так выразиться. Знал, что это не шутки, но ему нравилось играть с огнем. А я открыл ему слишком многое, если на то пошло. — Зачем? Вы ведь не были друзьями, разве не так? — Почему? — почти обиделся Никита. — Мы с ним дружили. — Его родители тебя даже не помнят. — Я не стремлюсь, знаешь ли, к славе. А потом, мы с ним не виделись много лет, я его еле вспомнил, когда он меня окликнул. Он тогда переехал вон туда, в квартиру своей бабушки, — Никита махнул рукой на окно. — Да ты и сама знаешь, где его квартира, не так ли? Ты там была. Алиса вздрогнула. Она была в той квартире только однажды, да и то мельком — уточняла, где живут родители Курланова. Значит, все так просто? Нечаев просто увидел ее на своей улице. — Тогда мы и начали общаться. Но тебе ведь не это важно. — А что мне важно? — Почему я его убил, — сказал Никита. — Ты это хочешь знать. — Я это знаю, — возразила Алиса, и в награду ей достался удивленный взгляд. — Это не так и сложно. Тебе нужен был его пояс. Но дело, скорее всего, даже не в поясе. Он не пошел с тобой, он тебя предал. Он относился ко всем твоим древним знаниям, как к какому-то приколу. Так? Никита кивнул, и по его красивому лицу пробежала грусть, словно холодный ветер подул. — Он думал, это как в компьютерной игре — набирай очки и повышай уровень, и будет приз. Позови его завтра какие-нибудь сатанисты, он бы и к ним побежал — ему просто хотелось побегать вокруг костра и повызывать духов. Того, что Тьма реальна, он не желал понимать. Он был готов получать, но приносить жертвы не хотел. — Не хотел убивать людей, — уточнила Алиса, и Никита нахмурился. — Я никогда не убивал людей. Как насчет того, чтобы ответить на мой вопрос? Как ты меня нашла? — По справочнику, — ответила Алиса. — Это правда, по справочнику прописки, у меня есть такой. У нас любую базу можно купить, если знать, у кого. Ответила? Твоя очередь. Ты говоришь, что не убивал людей. Но Курланов не был духом. Никита брезгливо поморщился. — Духи меня не интересуют. Что мертво — то мертво, и если вдруг сквозь толщу времени до нас донесется эхо, это ничего не изменит. В том, что мертво, нет силы, Алиса. Тебе ли не знать, что только жизнь имеет значение. — Только кровь, — добавила она. Никита выпрямился и коротко кивнул. — Кровь — это сила посильнее ядерных бомб, но ее действие не разрушает планету. — Неожиданно Никита потянулся через весь стол и схватил кухонный нож, лежавший на столе. Алиса только сейчас его заметила, но сейчас — это было уже поздно. Время уже было упущено. Все равно Алиса дернулась и подняла пистолет. — Положи нож, — потребовала она. — Я только хочу отрезать себе сыра, — ответил Никита и, к Алисиному ужасу, поднялся, пересек кухню, открыл холодильник и достал оттуда большой кусок «Маасдама». Алиса не знала, как остановить его, не стрелять же, в самом деле, за то, что он взял сыр. Никита демонстративно медленно отрезал толстый кусок, затем отложил нож в раковину, поднял руки и сел обратно на табуретку. Зачем он все это провернул, Алиса не поняла, и беспокойство стало нарастать, биться жилкой у виска. Никита с аппетитом ел сыр. — Ты ведь собирался убить меня в поезде, да? — спросила Алиса. Он продолжал жевать, словно оттягивая момент, когда придется действовать дальше. Затем склонил голову к плечу. — Я не исключал такого поворота событий. Теперь ты скажи: как ты оказалась в Егорьевске? — Алиса с непониманием посмотрела на него. — Что тебя привело сюда? Я видел, как ты подходила к дому Курланова, он же здесь, на моей улице. Но как ты догадалась приехать? — Внутренний голос, — пробормотала Алиса, и Никита Нечаев замер от удивления. — Ты имеешь в виду интуицию, так? — Ученые считают, что интуиция — это способность бессознательной части нашего сознания общаться с нами посредством чувств. И что анализ данных на бессознательном уровне — весьма точный и очень быстрый. Так что мой внутренний голос, если уж на то пошло, — это та же логическая цепочка, только выстроенная с использованием бессознательного. И с максимальными допусками на совпадения. Ты называл себя Черным Воином. — В смысле — называл? Я никогда и никак тебе себя не называл, кроме как по имени. — Игорь — это не твое имя, а твоего отца. — Ингвар — это слово силы. Ты знаешь, что оно означает? — Какой-нибудь победитель, так? — фыркнула Алиса.