Тоцкий сел, закурил. Еще раз, словно попал сюда впервые, оглядел стены, цементный пол. Сколько раз он бывал здесь, в этой камере под номером пять… Допрашивал, проводил очные ставки, просто беседовал с людьми, убеждая их не попадать сюда больше… Василия привели через пять минут. Тоцкий сразу узнал его, хотя видел первый раз. Сняв шапку, Василий тихо поздоровался и, не садясь, потупив голову, застыл у стенки. — Садитесь, — предложил ему Тоцкий. Тот сел. Его глаза настороженно забегали по сторонам, а затем уставились на стол, где лежало его разбухшее от бумаг дело. Он по-прежнему молчал. После короткой паузы Тоцкий представился. — Хорошо, может, это к лучшему, — неуверенно произнес Василий. Начался допрос. Тоцкий всегда допрашивал не спеша. Четко и грамотно ставил вопросы, мягко говорил, интересуясь всем, создавая таким образом рабочую, не напряженную обстановку. Этим он и достигал многого. — Я не виновен, — взволнованно сказал Василий и заплакал. — Я ее любил… Тоцкий слушал эти горькие слова, присматривался к Василию, взвешивал сказанное, анализировал, еще и еще раз убеждался в своей правоте. Парень действительно не виновен. — Я не мог это сделать, — повторял Василий. — Руки не поднялись бы! — Зачем же вы признались? — остановил его следователь. — Признался?! В то время мне было безразлично. Жизнь без нее не имела никакого смысла. Веры не стало, и я не хотел жить. Думал, не вынесу такого горя. — Василий замолчал, вытер рукавами слезы и отвернулся. — У Веры был кулон? — неожиданно спросил Тоцкий. — Да, я и забыл. Это старый дукат на серебряной цепочке. — А в тот день? — Был. Я хорошо запомнил. Допрос продолжался долго. Василий вел себя настороженно, сдержанно. Если следователь задавал ему сложные вопросы, отмалчивался, опустив голову, шаркая по полу ботинками. Тоцкий понимал: боится, чтобы снова не наговорить на себя лишнего. За время допроса следователь окончательно пришел к выводу: Василий — жертва горькой ошибки, допущенной следователем и судом. «Что же осталось в деле? — думал после допроса следователь. — Видели люди, как Василий провожал Веру! Ну и что же? Это не значит, что он должен был ее убить. Заключение экспертизы? Первая группа крови не только у Василия. Сколько людей на белом свете с такой группой. След обуви у куста? Ясное дело — стояли вместе. А какой же мотив? Убить любимую девушку? Так просто, ни за что? Нет, так не бывает. И основное: куда делся кулон? Василий взял себе? Исключено! Значит, его похитил преступник!» Чтобы окончательно убедиться в своих предположениях, Тоцкий сделал обыск на квартире Козарца. Злополучного кулона там не нашел. Зашел к Шмыгам. Мать Веры — Екатерина Ивановна встретила следователя с заплаканными глазами. Она была угнетена и подавлена. На ее широком добродушном лице лежала печать пережитого горя. А припухшие, красные веки, опущенные углы рта указывали на долгие бессонные ночи. Некогда красивое лицо — все в глубоких морщинах, желтое и поблекшее. В волосах густая седина. Говорила тихо, с трудом выговаривая каждое слово. Да, потеря для нее большая, не стало единственной дочери, и это горе убило ее окончательно. — Был ли у Веры кулон? — спросил наконец следователь. Ответила сразу, не задумываясь: — Как же, как же — был. Это ей покойная бабушка подарила. — Почему же вы об этом не заявили сразу следователю? — Куда там, такое горе, что стоит кулон, когда Веры нет, — ответила сквозь слезы. — Следователь не интересовался им. — Вспомните, Екатерина Ивановна, в тот вечер Вера одевала кулон? — Да, Вера всегда носила его и даже на ночь не снимала. Заплакала совсем по-детски, судорожно всхлипывая и вздрагивая. Тоцкий ушел. Он был глубоко взволнован этой встречей и поклялся себе, что обязательно найдет убийцу. На второй день он попросился на прием к областному прокурору. Прежде чем выслушать его, тот пригласил и прокурора Сметюха, надзиравшего за делом с момента его заведения. — Василий не виновен, — заявил Тоцкий. — Его нужно немедленно освободить из-под стражи. Сидевшему напротив него Сметюху явно не понравилось такое смелое заявление. — Я на этом деле зубы проел! Просидел столько в тюрьме — и не виновен. Ну, знаете! Он ведь признался. Показание дворника сомнений не вызывает. Заключение экспертиз — тоже. Тоцкий его не перебивал, не хотел вступать в спор. Слушал и ждал, какими аргументами будет оперировать прокурор, обвиняя Василия в совершенном преступлении. Но прокурор никаких новых данных не привел, все это было известно и Тоцкому. Когда прокурор высказал все и сел, следователь спросил его: — А кулон, исчезнувший у погибшей, где он? — Кулон? Какой еще кулон? Откуда он взялся? — всполошился Сметюх. Тогда следователь не спеша рассказал все. В кабинете наступила пауза, короткая, но напряженная. Нарушил ее Тоцкий. — Признание, Виктор Николаевич, — обратился он к Сметюху, — фикция! Я уже вынес постановление о его освобождении, вот оно! Тоцкий раскрыл папку и положил на стол отпечатанный на машинке документ. — Да вы что, убийцу на свободу? — не выдержал Сметюх. — А люди что скажут? — Объясним, — спокойно ответил следователь. Областной прокурор нахмурил брови. Затем, откинувшись на спинку стула, прищурив глаза, стал всматриваться в Тоцкого. Он его знал давно и верил ему. Сколько тот провел серьезных дел. Был всегда объективен и ни одной ошибки не допустил. — Убедительно, — наконец тихо произнес. — Немедленно освободите Василия Козарца! Перед освобождением Василия Тоцкий решил с ним встретиться. Их свидание состоялось в той же камере. Со дня их первой встречи Василий еще больше осунулся, согнулся. После приглашения сесть он некоторое время постоял, а затем опустился на краешек табуретки и с полуоткрытым ртом ловил каждое слово следователя. — Сегодня я вас освобождаю, — объявил ему Тоцкий. Василий вскочил. — Меня? А убийцу нашли? — Пока нет, — угрюмо ответил следователь. — Но обязательно найдем. — Нет? — уставился на следователя Василий. — Тогда я отсюда не уйду. Как я покажусь на люди? — Вы же не виновны и сами об этом знаете. — Это вы говорите и я знаю. А люди? Они же были на суде, слушали. И вдруг такое. Кто поверит? — Поверят, — успокоил его Тоцкий. — Вот, ознакомьтесь с документами и распишитесь, — положил на колени Василия постановление о его освобождении. …Шли дни. Тоцкий работал неустанно, и его надежды оправдались. Наконец-то он получил из Орла долгожданный ответ на свой запрос. В нем сообщалось, что там задержан особо опасный рецидивист, некий Грайдук, он же Корейко, он же Моргачев, сбежавший из мест заключения. Появляясь нелегально в городах, он вечерами нападал на женщин, душил их, насиловал. Следователь незамедлительно выехал в Орел. При задержании Грайдука у него был изъят кулон, похищенный у Веры. Через месяц Грайдука этапировали в Днепропетровск. Грайдук точно указал место, где им было совершено убийство Веры Шмыги и пояснил: — …Я шел по улице, время было позднее, около куста сирени увидел двоих — парня и девушку — и решил… Подошел ближе и притаился в палисаднике. Вскорости парень, попрощавшись, ушел, я вышел из-за куста, схватил ее сзади… Кулон-дукат с серебряной цепочкой опознала Екатерина Ивановна. Вскоре подлинный убийца предстал перед судом и был осужден. ИСЧЕЗ ЧЕЛОВЕК