– Ну… мы подошли к воротам, мать в домофон сказала: «Правкина приехала». Я удивилась: кто это такая? Открылась калитка, вышла женщина, увела меня. Звали ее Ольга Николаевна, она потом стала моим воспитателем. От нее я узнала, что теперь живу под фамилией Правкина. Все. Чуть позднее Ольга объяснила, что нельзя даже упоминать про Заикину. – Теперь вопрос об Анфисе, – перешел к другой теме Димон. – Как и где вы познакомились? И кому в голову пришла идея искать Анжелику? Вам или Кривкиной? С какого боку она в этой истории? – Кто из вас инициатор обращения к нам? – уточнил Коробков. – Анфиса, – ответила Полина. Мобильный в моем кармане завибрировал. Я незаметно вытащила его и, держа под столом, прочитала сообщение. Это оказалось СМС из лаборатории, которое сначала прилетело к Коробкову, а потом переслалось мне. Глава 24 Когда Полина ушла, мы с Димоном отправились в столовую. В общем зале, где за столиками сидят разные сотрудники, о работе мы не беседуем. Поэтому Коробков подсел к ребятам из техотдела и стал увлеченно обсуждать какую-то новую штуку для компьютера. А около меня устроилась Наташа из бухгалтерии и хищно спросила: – Я тебе показывала фото новорожденного внука? Нет? Придя в полный восторг, что нашла ту, кто еще не любовался младенцем, Наталья положила передо мной телефон… Прошло немало времени, прежде чем мы с Димоном вернулись на свой этаж. В лифте у Коробкова звякнул мобильный. В кабинете Димон показал сообщение из лаборатории. Анализ ДНК. Кривкина и Правкина – кровные сестры. У них общий отец, Петр Заикин. Мать Анфисы – Марина Филипповна Тестова, ее образец ДНК хранился в общей базе с момента пропажи женщины. Тело Тестовой обнаружили много лет назад в доме, который готовили под снос. Личность ее установили по ДНК. Коробков схватил мышку. – Значит, Кривкина и Правкина родственницы. Вот почему они показались мне внешне похожими. Сейчас почти все девушки на одно лицо. Но! Что-то меня торкнуло: «Проверь, Дима, возьми ДНК у Полины». В документах Анфисы указаны ее родители – Сергей Петрович и Антонина Григорьевна Кривкины. Все честь по чести, свидетельство о рождении малышки, ее медкарта, и так далее. У Анфисы была жизнь обычного ребенка. До семи лет ее воспитывала мама, в детский сад девочка не ходила. Потом школа, факультет рекламы и пиара. Нигде нет и намека на то, что она приемная. – Чем дочь занималась? – спросила я. – Анфиса – блогер, она писала о здоровом образе жизни, правильном питании и так далее. У нее в соцсетях было много рекламы, количество подписчиков чуть больше трехсот тысяч. Не замужем. Молодой женщине принадлежала скромная двухкомнатная квартира в Марьино, новая иномарка. Машина дорогая, «Мини Купер» последней модели, куплена в кредит. В соцсетях Кривкина постоянно рассказывала, как она богата. Не прямым текстом, просто хвасталась разными приобретениями, подарками. Отчаянно привирала. Вот, например, сообщение о новой машине. Слушай. Димон отпил из стакана и начал читать: – «Один знакомый олигарх подарил мне на день рождения автомобильчик. Я привыкла к большим джипам, „малышом“ никогда не пользовалась. Но неприлично отказываться от презента, села за руль. На удивление удобно, и места для парковки надо меньше…» Димон оторвался от текста. – Вранье по нотам. Автомобиль взят в кредит, Кривкина внесла тридцать процентов стоимости, остальное аккуратно выплачивала. – Зачем Анфисе лгать про состоятельного поклонника? – спросила я. Димон рассмеялся. – Тань, ты иногда бываешь очаровательно наивной. Ответ на твой вопрос прост, как автомат Калашникова: для возбуждения зависти у тех, кто читает охотничью историю. Я молча смотрела на Коробкова. – Только не говори, что не понимаешь, зачем люди вызывают у себе подобных это разрушительное чувство, – сказал Димон. – Не понимаю, – призналась я. – У меня есть очень красивая дорогая сумка. Рина подарила мне на день рождения. Я ее обожаю. – Сумку или Ирину Леонидовну? – уточнил Димон. – И ту и другую, – улыбнулась я, – а вот у тебя такого ридикюля нет. Мне будет не очень комфортно, если ты начнешь вздыхать, глядя на подарок свекрови, и станет еще хуже, когда ты вскоре придешь на работу и поставишь на стол точь-в-точь такую же торбочку. Меня сгрызет ощущение вины. Ты из-за приступа зависти взял кредит, влез в долг… – Если я припрусь в офис с бабской кошелкой, то морально мучиться никому не стоит, – с серьезным выражением лица заявил Димон, – нужно сразу вызывать психоперевозку, отправлять меня в здание с палатами, где стены обиты одеялами, и лечить меня от сумасшествия. Тань, большинство блогеров занимается продажей разного товара, явной или скрытой, неважно. А на каком основном камне зиждется реклама и почему она двигатель торговли? Я подошла к шкафу и стала рыться на полках. – Не задумывалась на эту тему. – Все просто, как шоколадку съесть, – сказал Коробков, – это взращивание чувства зависти. «Немедленно купи мне эту машину, на ней ездят самые успешные». У человека появляется ощущение: я лузер, а я хочу стать как N, который на «Мерседесе» катается. «Выброси старую сумку, такие только убогие, немодные бабы носят». И кошелка, вполне нормальная, летит в помойку, потому что глупая девица хочет выглядеть как «богатая и счастливая». Зависть, Тань, самое разрушительное чувство, она людей на такие подвиги толкает. Нет бы человеку подумать: зачем мне новая обувь? Осенью купил ботинки, прекрасно в них еще и весну прохожу. Но из каждого журнала, из всех щелей интернета катят танки с плакатами: «Вышвырни то, что приобрел в прошлом сезоне, немедленно беги за модными вещами». Кому выгодно подталкивать окружающих бездумно тратить деньги? Производителям товара. Они стригут дураков, потому что умный потребитель не поддастся на уловку: купи новое, в старом ты лох. Человек, у которого в черепе есть мозг, а не протухшая каша, абсолютно не завистлив и поэтому всегда успешен. Он спокоен, не похож на суетливую блоху с дырявым кошельком. Он разумно тратит средства, покупает лишь то, что ему нужно, и когда оно на самом деле ему требуется, не берет кредитов, не падает в финансовую яму. Этот человек непременно достигнет успеха, потому что не собирается искать работу, как у соседа, или учиться в вузе, куда все хотят попасть. Человек думающий не изъявит желания получить модную профессию. Умница пойдет своим путем, не в толпе, и станет лакомым кадром на рынке труда, потому что хорошие специалисты нынче редки. Димон побарабанил по столу пальцами. – Сколько у нас развелось пиарщиков, рекламщиков, блогеров и прочей нечисти? Имя им легион. А раз есть армия, то и заработок у солдата убогий. Конечно, существует малочисленный генералитет, который сливочки слизывает и неплохо зарабатывает. Но серая масса, которая из зависти к чужим деньгам в пиар, рекламу и блоги ринулась, – она нищая. Потому что эта серая масса, глупая, друг у друга переписывает материалы. А умный человек со своими немодными профессиями учителя, врача, инженера и так далее, занимаясь любимым, подчеркну, любимым делом, добьется успеха и непременно будет хорошо зарабатывать. Вот только выучиться на классного хирурга, умного педагога, шеф-повара трудно, и учиться потом придется всю жизнь. Намного легче накнопать с ошибками в сети: «СИгодня нАда хАдить в розовом, тока старухам в сорок лет его нАсить стыТно». И что? А ничего. Ни славы, ни денег, ни радости, ни удовлетворения сей знаток моды не получит. Вот так! Димон взял пакетик с сахаром и высыпал его содержимое в свою чашку с кофе. – По результатам анализа ДНК Кривкина – дочь Петра и Марины Тестовой. Они никогда не состояли в браке. Заикин женился на Анжелике спустя год после исчезновения Тестовой. Но для того, чтобы сделать ребеночка, штамп в паспорте не нужен. Петр девочку на себя не записал. Когда он нанимался на работу в особую бригаду, я сам проверял его документы. Там все указано: судимости, прописка, образование. Но про внебрачных детей ничего нет. Биография кандидата в сотрудники выглядела идеально: один брак, ребенок, родители умерли, то, что они были живы, мы только сейчас узнали, образование высшее. Никогда бы нам про дочь Заикина Анфису не узнать, если бы ее не отравили и если бы нас ее сходство с Полиной не насторожило. Я опять полезла за печеньем. – Похоже, Заикин знал, что у него есть еще один ребенок. Белова видела друга детства в кафе с юной девушкой, приняла ту за любовницу. А она на самом деле – дочь Петра. Интересно, Анжелика знала о существовании Анфисы? Коробков погладил клавиатуру. – Есть вопросы, ответов на которые в Сети не найти, а спросить не у кого. Скачем дальше. Анфису родила Тестова Марина. Она москвичка, отец – Филипп Николаевич Тестов, мать – Евгения Петровна. Родительница скончалась, когда малышке едва исполнился год. Она упала в гололед на улице, сломала шею. – Вот не повезло, – пожалела я незнакомую женщину. – М-да, – крякнул Димон, – но на этом невезение Марины не закончилось. Вскоре ее отец попал под машину. – Ну и ну! – воскликнула я. – Марину отдали в детдом, но у нее нашелся опекун, Николай Николаевич Пестов, – сказал Коробков. – Тестова – Пестов, просто в рифму, – улыбнулась я. – Николай Николаевич был интеллигентным человеком, – продолжил Коробков, – доктор наук, правда, преподавал он в третьесортном институте, зарплата там небось не велика. Что его связывало с Тестовыми, неизвестно, может, просто дружба. Пестов стал брать девочку к себе домой на субботу-воскресенье, когда Марине исполнилось четырнадцать. Почему вдруг он решил помогать сиротке, я не знаю. Но полагаю, что именно Николай Николаевич пристроил ее в институт на журфак. Она получила диплом. В этом случае старания доктора наук не пропали даром. А вот с родным сыном у него был полный облом. Небось отец переживал. – А что с парнем? – полюбопытствовала я. – Федор был много старше Марины, – ответил Димон, – получил аттестат со сплошными тройками, что не помешало ему поступить в вуз. – Папаша помог, – решила я. – Скорей всего, – согласился Димон, – если отец преподает в высшем учебном заведении, то он всегда найдет возможность усадить на студенческую скамью даже сына-балбеса. И большинство из этих «Митрофанов» получает дипломы. Но с Федором другая ситуация, он сбежал из alma mater. – Порой родители костьми ложатся, чтобы их дети получили дипломы, – вздохнула я, – не дай бог, если в семье, например, врачей дочь решит стать портнихой. Да ее силой или шантажом отправят получать высшее образование: «Становись терапевтом, иначе бабушка тебе свою квартиру не завещает», «Если не пойдешь в вуз, то мы с папой примем твой выбор, но дедушка заработает инфаркт». И что в результате? Получается очень плохой доктор вместо прекрасной портнихи. Может, и с Федором было так? Парень мечтал делать людям прически, а его силой отец в институт запихнул. Пел: «Не мужское это дело». Сын сначала поддался, а потом решил жить по-своему. И кем он стал? – Кочегаром, – усмехнулся Димон. Я не ожидала такого ответа. – Кем? – Должность Пестова именовалась «оператор котельной», – продолжал Коробков, – но, как ни назови, он кочегар. Глава 25 Меня охватило удивление. – Ну и ну! Что его привело к котлам? Сомнительно, что Федор о них с детства грезил. Коробков почесал в затылке. – Есть предположение. С тысяча девятьсот шестьдесят первого до тысяча девятьсот девяносто первого года в Уголовном кодексе нашей страны была двести девятая статья. Она предусматривала наказание для тунеядцев. Кто попадал под эту категорию? Алкоголики, бродяги, уголовники, цыгане. Еще субъекты теневой экономики: фарцовщики, проститутки, цеховики. И представители интеллигенции. Если поэт, писатель, художник, композитор были членами творческих союзов, то их не трогали, писатель мог выпустить одну книгу в десять лет, но не считался тунеядцем. Он творец, просто медленно пишет. Но тех, у кого не было нужной «корочки», допустим, со словами «Член Союза писателей», ждали неприятности. Одним из первых от закона о тунеядстве пострадал будущий нобелевский лауреат по литературе Иосиф Бродский. В мае тысяча девятьсот шестьдесят первого года его осудили на пять лет. Приговор, который вынесли двадцатитрехлетнему поэту, испугал остальных талантливых внесоюзных деятелей культуры. Они стали оформляться на работу, которая позволяла им заниматься любимым делом. Димон оторвался от ноутбука. – Служба в котельной, контролер в общественном транспорте, дворник. К середине шестидесятых на этих должностях работали певцы, музыканты, художники, фарцовщики. Кстати, фронтмен группы «Кино» Виктор Цой работал кочегаром. Я уверен, что Федор Пестов из этой стаи. Вот и ответ на твой вопрос. Но есть еще непонятки. Почему в биографии Анфисы нет сведений об удочерении ее Кривкиными? Более того, из документов явствует, что Анфису родила Антонина Кривкина. Малышка появилась на свет здоровой, ее поставили на учет в детской поликлинике. Твоя версия о рождении Антониной ребенка от любовника рассыпалась. Девочку произвела на свет Тестова. – Что-то тут не так, – признала я. Вдруг у меня зазвонил телефон, меня разыскивала Рина. Поскольку свекровь беспокоит меня крайне редко, я заволновалась, схватила трубку и осведомилась: