Судья Ди кивнул и спросил: — Тан приступил к своим обязанностям? — Мы послали писца рассказать ему о смерти Фаня, — ответил Цзяо Тай. — Думаю, скоро появится. А вы что-нибудь вытянули из того ученого толстяка? Судья был приятно удивлен. Впервые один из его несколько необычных помощников задал вопрос. Похоже, у них появляется интерес к работе. — Не слишком много, — ответил он. — Лишь то, что ученый господин Цзао — напыщенный болван и лжец в придачу. Вполне вероятно, что его дочь была знакома с Фань Чуном до свадьбы, а ее брат полагает, что она несчастлива с Ку. В целом, дело по-прежнему остается темным. Надеюсь, допросы Бэя и его дочери внесут в него хоть какую-то ясность. А сейчас я составлю циркуляр ко всем военным и гражданским властям провинции с указанием об аресте этого Ву. — Его схватят, как только он попробует продать лошадей, — заметил Ма Жун. — Барышники все заодно; у них налажены тесные связи и друг с другом, и с властями. А еще они метят лошадей особыми клеймами. Новичку в этом деле очень трудно продать украденную лошадь. По крайней мере, так люди говорят! — закончил он, скромно потупив взор. Судья Ди улыбнулся. Он взял кисточку и быстро набросал циркуляр, потом позвал писца, велел многократно скопировать его и немедля разослать. Тут прозвенел гонг, Ма Жун бросился помогать судье облачиться в церемониальные одежды. Новость о том, что обнаружено тело Фаня, уже разлетелась по городу, так что зал был полон любопытствующим народом. Судья заполнил надлежащую форму для начальника тюрьмы, и к столу подвели Бэя Цзю. Судья Ди заставил его повторить показания, после чего их зачитал писец. Когда Бэй признал, что все записано правильно и в подтверждение этого оставил на бумаге отпечаток большого пальца, судья заговорил: — Даже если все сказанное — правда, ты, Бэй Цзю, все же виновен в недонесении о совершенном преступлении и попытке скрыть убийство. Ты будешь задержан до вынесения моего окончательного решения. Бэя Цзю увели, а перед судейским столом преклонил колени судебный врач Шень. — Стоящий перед вами, — начал он, — тщательно изучил тело мужчины, опознанного как Фань Чун, помощник старшего писца суда. Я выяснил, что он был убит одним ударом заостренного орудия, перерезавшего его горло. Я также обследовал тело монаха, опознанного Хунпеном, заместителем настоятеля храма Белого облака, как монах Цзыхай, ведающий в указанном месте раздачей милостыни. На теле не обнаружено ни ран, ни кровоподтеков, ни каких-либо иных следов насилия, равно как и признаков отравления ядом. Я склонен отнести его смерть к внезапному параличу сердца. Судебный врач встал и положил на стол письменный отчет о вскрытии. Судья отпустил лекаря и объявил, что намерен допросить девицу Бэй Сунян. Старшина Хун подвел ее к столу. Умытая и причесанная, она, как оказалось, не была лишена некоей грубоватой привлекательности. — Разве я не говорил, что она милашка? — шепнул Ма Жун Цзяо Таю. — Всегда знал: искупай их в реке, и они не уступят любой городской. Девушка дрожала от страха, но терпеливые расспросы судьи Ди помогли ей рассказать о Фане и его женщине. Наконец он спросил: — Ты встречала госпожу Фань когда-либо прежде? Девушка покачала головой. — Откуда же ты знаешь, что женщина, которой ты прислуживала, действительно была госпожой Фань? — Ну, они спали в одной постели, разве неясно? — ответила девушка. В зале послышались смешки. Судья стукнул молотком по столу. — Тихо! — гневно воскликнул он. Совершенно сконфуженная девушка опустила голову, и судья Ди заметил гребень у нее в волосах. Он вынул из рукава тот, который нашел в спальне деревенского дома. Гребень ничем не отличался от того, что был в волосах Сунян. — Взгляни на этот гребень, Сунян, — сказал судья. — Я нашел его близ имения. Он твой? Лицо девушки осветила широкая улыбка. — Так он все-таки достал его! — радостно проговорила она, но тут же перепугалась и закрыла рот рукавом. — Кто же это достал его для тебя? — мягко проговорил судья. Слезы брызнули из глаз девушки. — Отец побьет меня. — Послушай, Сунян, — сказал судья Ди, — ты находишься в суде и должна отвечать на мои вопросы. Твой отец попал в беду; если ты будешь отвечать правдиво, то сможешь помочь ему. Девушка затрясла головой. — Это никого не касается, ни вас, ни моего отца, — упрямо проговорила она. — Я вам ничего не скажу. — Говори, или получишь сейчас, — зашипел на нее начальник стражи, поднимая кнут. Девушка взвизгнула от ужаса и зашлась в душераздирающих рыданиях. — Прекратить! — прикрикнул судья на стражника и уныло посмотрел на своих помощников. Ма Жун устремил на него вопрошающий взор и ткнул себя в грудь пальцем. Чуть поколебавшись, судья кивнул. Ма Жун поспешно соскочил с помоста, подошел к девушке и тихо заговорил с ней. Вскоре девушка перестала рыдать и решительно тряхнула головой. Ма Жун прошептал ей еще что-то, ободряюще похлопал по спине, потом подмигнул судье и вернулся на свое место. Сунян вытерла лицо рукавом, после чего подняла глаза на судью и заговорила: — Где-то месяц назад это было, когда мы вместе работали в поле. А Кван сказал, что у меня красивые глаза, а когда мы ели овсянку у амбара, он сказал, что у меня красивые волосы. Отец уехал на рынок, так что я пошла за А Кваном на чердак. Потом… — Она чуть помедлила и закончила с вызовом: — А потом мы были на чердаке! — Понятно, — сказал судья Ди. — А что это за А Кван? — Разве вы его не знаете? — удивилась девушка. — Его все знают! Он поденщик, который нанимается ко всем окрестным крестьянам, когда на полях много работы. — Он просил тебя стать его женой? — поинтересовался судья. — Два раза просил, — гордо ответила Сунян. — Но я сказала: нет, никогда! Мне нужен жених, у которого есть собственная земля, так и сказала. А еще сказала, на прошлой неделе, чтобы он больше ко мне по ночам тайком не лазал. Девушка должна думать о будущем, а мне осенью будет двадцать. А Кван и говорит, что не против, если я замуж выйду, но если другого полюбовника заведу, сразу ему горло перережет. Пусть люди болтают, что он вор и бродяга, но клянусь вам, меня он любил по-настоящему! — Ну, а что с этим гребешком? — спросил судья Ди. — Он умел поухаживать, — мечтательно улыбнулась Сунян. — Когда я видела его в последний раз, он сказал, что хочет оставить мне что-нибудь красивое на память. Я сказала, что хочу еще один точно такой же гребень. Он обещал отыскать, даже если придется дойти до городского рынка. Судья Ди кивнул. — Это все, Сунян. Тебе есть где остановиться в городе? — У меня тетушка живет близ причала, — ответила девушка. Старшина Хун увел ее из зала, а судья Ди обратился к начальнику стражи: — Что вам известно об этом А Кване? — Отпетый негодяй, ваша честь, — тут же отозвался тот. — Полгода назад ему всыпали пятьдесят ударов тяжелым кнутом за то, что избил и ограбил старого крестьянина, а еще мы подозреваем, что именно он два месяца назад в игорном притоне у западных ворот прикончил в драке лавочника. У него нет своего дома, ночует в лесу или в амбарах у крестьян, если вдруг перепадет работенка. Судья откинулся в кресле. Он рассеянно покрутил в руках гребень, затем снова выпрямился и провозгласил: — Окружной суд, исследовав место преступления и выслушав предоставленные свидетельские показания, считает, что Фань Чун и женщина, облаченная в одежды госпожи Ку, были убиты ночью четырнадцатого числа этого месяца бродягой А Кваном. По залу пробежал изумленный ропот. Судья Ди ударил по столу молотком. — Суд полагает также, — продолжил он, — что первым обнаружил убийство слуга Фань Чуна по имени Ву. Он украл принадлежащий Фаню сундучок с деньгами, присвоил себе двух лошадей и сбежал. Суд предпримет надлежащие действия для ареста преступников А Квана и Ву. Суд продолжит расследование с целью установления личности женщины, которая находилась вместе с Фанем, и обнаружения ее тела. Будут также предприняты усилия для обнаружения степени причастности к данному преступлению монаха Цзыхая. Ударом молотка судья Ди закрыл заседание. Вернувшись в своей кабинет, судья сказал Ма Жуну: — Лучше бы проследить за тем, чтобы дочь Бэя в целости и сохранности добралась до дома своей тетки. Хватит с этого суда и одной пропавшей женщины. Когда Ма Жун удалился, старшина Хун проговорил, недоуменно вскинув брови: — На этом заседании я не смог уследить за умозаключениями вашей чести. — И я тоже! — прибавил Цзяо Тай. Судья Ди опустошил свою чашку и только потом принялся объяснять: — Выслушав Бэя Цзю, я сразу исключил Ву как потенциального убийцу. Если Ву действительно собирался убить и ограбить своего хозяина, он бы сделал это по дороге в Пьен-фу или на обратном пути, когда для этого были все возможности и куда меньше риска попасться. Кроме того, Ву человек городской, он бы воспользовался ножом, а уж никак не серпом, слишком неудобным для непривычного к нему человека. Ну и лишь тот, кто действительно работал в этой усадьбе, мог в темноте отыскать серп. Ву украл сундучок с деньгами и лошадей после того, как обнаружил трупы. Он испугался, что его обвинят в этом преступлении, им руководили страх вкупе с алчностью, и, когда ему представился случай совершить кражу, он просто не смог устоять перед искушением. — Звучит вполне убедительно, — заметил Цзяо Тай. — Но зачем А Квану понадобилось убивать Фань Чуна? — Это было убийство по ошибке, — объяснил судья. — А Кван преуспел в покупке того второго гребня, который он обещал Сунян, и той ночью направился к ней. Наверное, надеялся, что, преподнеся гребень, сумеет еще разок воспользоваться ее расположением. Несомненно, они с Сунян договорились о каком-либо знаке, посредством которого он сообщал о себе. Но, проходя мимо дома по дороге к амбару, он заметил свет в спальне. Это было настолько необычно, что он приоткрыл окно и заглянул внутрь. Увидев в полумраке лежащую в постели пару, он решил, что это Сунян с новым возлюбленным. Он впал в дикую ярость, тут же метнулся к ящику с инструментами, схватил серп, залез через окно в комнату и перерезал им горла. Из рукава у него вывалился гребень; я нашел его под окном. Понял ли он, что зарезал не тех, прежде чем убежал, я не знаю. — Наверное, понял, и достаточно скоро, — отозвался Цзяо Тай. — Я таких навидался. Он бы ни за что не ушел, не обшарив всю комнату в поисках, чего бы украсть. Так что, думаю, он разглядел свои жертвы и обнаружил, что убитая женщина — вовсе не Сунян. — Но кто же эта женщина? — спросил старшина Хун. — И откуда взялся монах? Судья нахмурил густые брови.