– Где техника, которая выручит в подобном случае? Нельзя пользоваться магией, но существуют разные механизмы. Почему у вас до сих пор в ходу кинжалы вдобавок к магическим штучкам? – Техника здесь не работает или работает неправильно, но чаще просто ломается. Многие пробовали. Револьвер легко взрывается в руке, двигатели глохнут. Использовать можно лишь то, что отвечает местным природным и магическим законам. Нам бы пригодилась платформа, не будь мы с тобой в бегах. – Но другое вы заимствовали? Например, теплицы? – Заимствовали, совершенствовали, изобретали сами. Миры достаточно автономны. – Что ж, вы все-таки извлекли пользу из знаний о той стороне, зато мы о вас ничего не знаем. – Какой вам прок? Тот мир все равно пуст. Ну да. В нем нет магии. Я решила не продолжать разговор, иначе выдохнусь раньше времени. Подобно Эйдену собралась идти к маячившей вдалеке точке шаг за шагом, не отставая. Все равно иным способом добраться до нее было невозможно. Мы прошли, кажется, очень много, потому что горы значительно увеличились в размерах, а потом полил дождь. Я даже не заметила, как собрались облака, так сосредоточенно пыталась ступать осторожно и вместе с тем не сбиться с шага. – Все, – уселась на соляной столбик возле небольшого углубления, в котором бурлила вода. – Не могу больше. Эйден наблюдал за этим актом дезертирства, не выразив недовольства. Затем снял со спины мешок и устроился рядом. Вытащил из него нечто завернутое в непромокаемую бумагу, а после протянул мне. Еда! Я вцепилась в хлеб и мясо и принялась поглощать с жадностью, невзирая на дождь. Благо он лил не сплошным потоком, пока это была обычная морось. Маг тоже взялся за свою порцию. – Скажи, еще долго? – Гораздо меньше, чем прошли. На той стороне есть соляные хижины, переночуем в одной из них. Последний рывок. Готова? Нет. Я вгрызлась в хлеб, чувствуя себя несчастной, а мелкая водяная пыль собиралась на щеках и скатывалась вниз. – Дождь еще усилится, – Эйден посмотрел на небо. Он закончил с едой, а я медлила, стараясь совсем немного растянуть наш отдых. Мужчина молча наблюдал за мной какое-то время, убедился, что намек о скором ливне возымел мало эффекта, а после поднялся и начал стягивать влажную рубашку. Я не собиралась смотреть, даже обещание себе дала, что вообще не буду обращать внимание, но не удержалась. Мясо застряло в горле, когда глазам предстала исполосованная грудь, а я разглядела среди старых отметин еще одну глубокую борозду на плече, возможно, полученную в ущелье. С этого расстояния ее легко было заметить. Лечебная вода неплохо обработала рану, но рубашка липла к ней, раздражая. Дождь и правда чуть припустил, вместо пыльной мороси зачастив мелкими каплями. – Почему ты не вылечишь магией? Забыл нужное заклинание? – Помню. – Сила нужна? – я кое-как проглотила последний кусок бутерброда. – Себя лечить невозможно, – коротко пояснил маг и достал из мешка ткань для повязки. Я поднялась. – А самому бинтовать плечо неудобно. Маг не прокомментировал и помочь ему не попросил, а принялся молча складывать ткань, чтобы сформировать из нее подушечку на рану вместо повязки. Он собирался положить ее под рубашку и терпеть дальше. Я, конечно, уловила столь явный намек, что моя забота особо не требуется, но как раз в этот миг осенило. – Подожди! Ведь можно использовать заговор, и она затянется. Я видела, как это происходит, когда матушка жениха лечила мне руку. – Да? – Эйден прищурился, сжав ткань в ладони. – И ты хочешь попробовать? – Почему нет? – И правда, почему? – он запрокинул голову к небу, подставляя лицо дождю, а затем провел ладонью, стирая капли так устало, что я бы даже сказала обреченно, и лишь после равнодушно взглянул на меня. – Заговорить непросто. – Я помню, как она делала. Наклоняешься к ране близко, ведешь ладонью и произносишь «Затянись». Что сложного? – Наука ведов нечасто дается чужакам. – Мир магический, а дар у меня есть, значит, своя в какой-то мере. Однако если не хочешь, не стану уговаривать. Тоже смахнула рукой капли с лица и отвернулась. Одежда постепенно напитывалась влагой и тяжелела. Нужно идти, а то станет совсем холодно. Значит, последний рывок? Где бы взять сил на него? Я оглянулась. Эйден подступил ближе, но снова незаметно для меня, и просто глядел. Вот почему он иногда так смотрит? Кто бы мог объяснить? – Хочешь помочь, помоги. И опустился на соляной столб, дозволяя начать над собой эксперимент. Я прикрыла глаза, вспоминая действия женщины. Затем склонилась над его плечом и зашептала над раной близко-близко, чтобы дыхание касалось поврежденной кожи, слегка задевая щекой кончики его волос. А пальцами легонько вела по обеим сторонам, как бы объясняя телу, что оно должно исцелиться, а ране – что следует закрыться, поскольку ей здесь не место. Представляя вместо изорванных краев цельную гладкую кожу, проговаривала с той же интонацией, которую слышала: «Затянись, затянись, затянись». Прошла минута или больше, не открывая глаз, чтобы не нарушить удивительного ощущения хрупкой связи с чем-то сильным, могущественным, я осторожно провела рукой по плечу, ощутила рубец, и сама себе не поверила. Получилось! Тут же убедилась в этом собственными глазами. – Вышло! – я даже в ладони хлопнула. – Ты видел? Видел, как она исцелилась? – Благодарю. – Он слегка наклонил голову. – Стихии! Я талантлива! Я могу быть полезна не только порталами. – Настоящая находка. – Вот ты и нашел, – прозвучало двусмысленно. – Главное, снова не потерять, – он усмехнулся, а мне почудилось за этой ухмылкой внутреннее напряжение, и взгляд на миг точно обжег, но все выстудило привычное равнодушие, а я даже пытаться не стала понять, о чем он думал. Радость от нового открывшегося умения прогнала прочь унылое настроение, владевшее мной минуту назад. Стены заброшенной хижины действительно были сложены из блоков каменной соли. Я прежде не видела ничего подобного. Да и сейчас с трудом просматривала сквозь завесу дождя, и плохо верилось, что мы дошли. Я так и вовсе практически доползла, в отличие от железобетонного кардинала. Не знаю, как их тренировали для личной охраны владыки, но этот мужчина совершал марш-броски с поразительным упорством. Хотелось бы знать, что он так жаждал получить в конце? Внутри дома стол, скамья и кровать-лежанка были сделаны из таких же коричневых соляных блоков. Я вползла следом за Эйденом и плюхнулась на скамью, положив голову на стол. И даже на холод уже было плевать. – Сэйна, – он потряс за плечо. – Сними одежду. В другое время подобное предложение привело бы меня в чувство. Но не в этот раз. Не было сил раздеваться. – Суши на мне, – слабо пробормотала, даже не шевельнувшись. – Будет ожог. Ну и стихии с ним! Потом залечим, наверное. – Сэйна. Я все поняла по его интонации. Оба промокли, а пронизывающий ветер, нагнавший нас в предгорье, пускай и не был волной холода, однако выстудил тело не хуже. В хижину лично я ввалилась на деревянных ногах, даже зубы уже не стучали, заледенели. И конечно нужно было раздеться, высушить одежду и согреться в ней сухой и теплой, а иначе легко заболеть. Как тогда продолжить путь и где лечиться? Но видят стихии, я очень старалась пошевелиться, чтобы сделать, как он сказал. Только никак не могла оторвать голову от стола. – Раздену сам. Угроза? Посчитаю ее за счастье. Скромность заледенела вместе с телом. Он взял меня на руки, подобно тому, как усаживают на колени детей, чтобы сперва стянуть через голову рубашку. Мне бы насладиться процессом, когда тебя уверенно раздевают мужские руки, волнующе касаясь обнаженной кожи, но, как назло, общее снижение чувствительности лишило и этого удовольствия. Едва на теле осталось только местное белье – хлопковые шорты и, как я называла, «повязка для груди» – маг поднес к губам бутыль. – Пей. Фу! Запах сразу не понравился. Хотя если это из разряда целебных жидкостей тайлов, то и неудивительно. Они невероятно действенны, но гадостны на вкус. Эйден запрокинул мне голову, а я с трудом сделала глоток. Мрак! Это неизвестное пойло согрело так, что запекло даже в кончиках пальцев, и превратило меня в древнего зверя из легенд. Теперь я могла плеваться огнем. – Еще. Появились силы замотать головой, но, конечно, вырваться от Эйдена я пока не могла. Он разжал стиснутые зубы и влил дополнительную дозу испепеляющей гадости. Маг выпустил из крепких объятий и переложил на лежанку, когда у меня потек нос, заслезились глаза, а вместе с кашлем стал выходить холод, и зубы снова отбивали дробь. Только постель оказалась жесткой и остужающей. Я свернулась на ней калачиком, стараясь сохранить тепло, которое стремительно поглощалось жестокой внешней средой, едва Эйден перестал прикасаться. – Одевайся, – он положил рядом сухой наряд, а я подтянула ближе и прижала к груди, сжавшись сильнее. – Сэйна. Мне не хотелось двигаться. Жалобно протянув: «Темно же, ничего не видно», – естественно, ничего не добилась. Ни отговорки, ни общая слабость его не смягчили. Маг щелкнул пальцами, и под потолком зажглась лампа. – Теперь светло. Я сделала попытку сесть, только зубы опять застучали. – Брр, ой! – упала обратно, закружившись, точно на карусели. – Кардинал, ты чем опоил?