Прикрыв глаза, вздохнула, снова вспоминая далекое-далекое время. Тогда Эйдена заключили под стражу, а канцлер получил полный допуск в покои кардинала. И став хозяином положения, он раскрыл собственную гнилую натуру, начав свои преследования. Сперва намеки, будто тоже заслужила кары, поскольку была обнаружена в постели светлейшего, а отвратить гнев владыки окажется непросто. Затем в ход пошли угрозы о высылке в другой мир, как предателей. Супруг, узнавший обо всем со слов канцлера, изменился до неузнаваемости. Начались упреки, обвинения. Самым печальным стала оговорка, что, принеси измена жены иные плоды, вроде почестей и дополнительных подарков, ее еще можно было стерпеть. Мужа приводила в отчаяние угроза лишиться всего и оказаться по ту сторону. Но когда даже это не сломило моего сопротивления, канцлер заставил присутствовать на казни. – Они мучили его… раны по всему телу, которые кровоточили. Его раздели и приковали к скале, а эта сволочь заставила смотреть. Не позволял отвернуться или закрыть глаза, чтобы видела, как будут разрывать душу с телом… У меня пропал голос, и Мира протянула свой стакан, тихо прошептав: «Стихии». – Как я его ненавидела, как же ненавидела тогда! Сама бы убила. И силы воли не хватило бы выбрать кинжал, как сделал Эйден. Миранда, ты видишь, я тоже стала чудовищем. – Что ты говоришь, что ты? Тебе же больно, Сэй, поэтому… – Я больше не вижу ясно границы между добром и злом, и тем, что правильно. Мне казалось, поступала как должно, а каков итог? Посмотри на нового владыку, взгляни на роскошь их дворца и что творится за пределами. Мне теперь видится, будто добро может быть злым и наоборот, понимаешь? – Конечно, понимаю. – Мира, я еще одного не рассказала, – посмотрела на нее тоскливо, – после той казни выяснилось, что я ждала ребенка. – Как? – ахнула подруга. – От… от… – Конечно, от мужа. Он решил заявить права на жену, вот потом… Глаза Миранды стали большими-большими и настолько печальными, что я едва не разрыдалась, хотя давным-давно пережила это все, а она принялась гладить мои руки, сама с трудом удерживая слезы, лишь бы не прервать моей исповеди. – Сохранить не удалось. Большая потеря крови и так далее. Удивительно даже, как то прошлое оказало воздействие на будущее. Словно интуитивная память преследовала меня через время. И я саму себя наказывала в странных снах, где грезилось, будто Эйден пришел отомстить. Поверишь ли, мне с детства хотелось быть миниатюрной и обязательно носить длинные волосы. Еще, бывало, могла ни с того ни с сего загрустить или впасть в тоску, родственники даже докторов приглашали. В нашей семье вообще женская депрессия – это нечто из разряда генетического заболевания, как и отсутствие потомства. Словно все нормальное и обычное шло по другой линии, по которой мне передалась кровь Аны. От ее сестры и брата, сосланных вместе с ней. Тогда вообще всю близкую родню отправили прочь. – Сэй, ты ведь замуж за Вашека собиралась? – Хотелось нормальной жизни. Как у всех. И он мне нравился, думала, будто люблю. – То есть причина всех перерождений в том, что Эйден связал тебя заклинанием? – У человека есть душа, есть кровь его предков, даже если передается не по прямой линии, а еще есть имя. Ведь от рождения я Арианна Мэнэр. Мне казалось, Сэйна взялось из ниоткуда, сама его придумала, а имя Арианна просто ненавидела. Даже для родни изобрела историю, будто мама хотела меня иначе назвать и вложила записку в оставленный ей на память янтарный кулон. Скандалила до тех пор, пока они не согласились официально добавить второе имя. – И что же было потом? – тихо спросила Миранда. – Когда канцлер всех сослал: меня, мужа, сестру с ее детьми, брата, даже деверя с его семьей, он пообещал, что даст время хорошенько поразмыслить, от чего отказываюсь. А напоследок перстень подарил. Кстати, в основе дневника его сила. – Что за перстень? – Эллина, подруга из того времени, называла его Повелителем снов. Эскорино не способны на страсть, но по причине хотя бы малейшего риска, что подобное чувство возникнет, они получают зачарованный предмет. Он рождает реальные сны. Знаешь, когда канцлер его принес, то с огромным наслаждением рассказал, что непросто оказалось сотворить подделку. Якобы он превзошел светлейшего, ведь изобрел отличный способ забирать магию через предмет, когда тот, кто его использовал, позволял влечению себя охватить. А Эйден никогда даже не стремился к подобному. – Он послал твоей подруге подарок от имени кардинала? – Да. И она поверила. Эллина тоже была влюблена в него, а влюбленность делает нас глупыми. К подарку прилагалось признание, будто светлейший сражен страстью, но ему не позволено преступить черту. Лишь во сне они могут быть вместе. Романтичный бред, на который она попалась, попробовав сперва раз, затем снова. Я должна была отобрать кольцо! Мира сжала лицо ладонями, глядя с ужасом. – Канцлер убил близкого Арианне человека, чтобы она пришла в отчаяние и стала уязвимой, а затем согласилась помочь ему. Но и того оказалось мало? Он все время пытался сломать, чтобы добровольно ему отдалась. – Пытался, – кивнула я, – и даже сломал. – Только не это, Сэй! Он что… – Он не получил Арианну. Просто не смог достать оттуда, куда она сбежала. Подруга дрожащей рукой разлила остатки вина. Я глотнула терпкий напиток, заново переживая момент, который окончательно надломил и заставил опустить руки. Большая потеря крови еще не приговор, если доктора борются за жизнь. Вот только жить не слишком хотелось. Эйден у стены, начало ритуала, и боль в глазах светлейшего. Побелевшие губы и взгляд, уже темный и пустой, вновь только на меня. Не на тюремщиков, не на извлекатель душ с пылающим в центре камнем, не на канцлера. С безнадежным упорством погибающего человека он справлялся с душившим его криком, на пределе сил выталкивая из горла слова: «Сэй Ю Ари Тэ Анна, Мэ Ю Нэр, Сэй Ю На, Сэй На». – Ари? – я даже вздрогнула. – Теперь тебя можно так называть? Покачала головой. – По-прежнему не люблю это имя. Ни его, ни любые сокращения. Разве только Ана вызывала в памяти горькую нежность. – Как ты освободила его? – Полагаю, имя и активировало заклятье, и тогда проснулся дар, что позволил исполнить предначертанное – способность открывать порталы. Так я попала в пещеру по другую сторону мира. Меня словно вело вперед, хотя не понимала, что творю. Голоса в голове, смутные образы, очень похоже на сумасшествие. И после все улетучилось, точно не бывало. Однако вспомнить пришлось. Остальное ты знаешь. – А я Вашеку сказала, что ты вернулась. – Сказала? – Да, – Мира опустила голову. – Он правда волновался. Приходил несколько раз и участвовал в поисках, только даже следов не было, где тебя искать. А еще бабка сказала Вашеку, будто ребенка ждешь, и он себе места не находил. Я поперхнулась вином. – В смысле? – Ты будто явилась к ней уже после того, как исчезла из особняка, ну, и вела себя странно. – Я же не за тем приходила, другого она придумать не смогла? – сразу вспомнился разговор со смотрительницей. – А дяде ты тоже написала? – Да. Я не должна была, Сэй? – Почему нет? Вероятно, они тоже волнуются, – я равнодушно пожала плечами. – Родня. Пускай знают, что в порядке. Сказать можно, была занята, искала хороших строителей, способных быстро восстановить дом. Ну и так далее. – Сэй, а это что? – Где? – Вот этот мешок. Я посмотрела на брошенный под стол мешок и засмеялась. – Эскорино принесли. Когда они забирали меня из особняка регента, взяли эти вещи, а сегодня передали обратно. Хотя вряд ли пригодится, я больше не хочу отправляться в бега. – А что там? Можно посмотреть? – Считай, походный рюкзак со всем необходимым: огонь развести, воды набрать. Если интересно, посмотри. Я наблюдала, как Мира достает вещи: типлор Эйдена, платок на волосы, зеленый бутылек из-под снадобья… Закусила губу и опустила глаза. Стоило сразу выбросить, но я сохранила на случай, если и правда отравлюсь и понадобится уточнить состав. – Это что? – Подруга покрутила бутылек. – Там был эликсир. – Волшебный? – На травах. – А что-то магическое есть? – Нет. Со всеми волшебными вещами мы расстались по дороге. Из настоящего магического только накопитель для переноса сквозь пространство, но он у владыки. Мира разочарованно вздохнула. – Хотела бы я побывать в том мире. Магия – это ужасно интересно. Глава 31 Эйден вернулся в пустой кабинет. Без хозяина прислуга не решила, что делать с комнатой, она сгребла весь хлам, завалив им бывший колодец. Маг взглянул на него и сразу вспомнил момент, когда отданная источником сила сперва бросила его на колени, а затем повалила на пол. Каких усилий стоили тогда попытки просто повернуться на бок. И пускай дышать теперь мог в полную силу, но телом почти не владел. Эйден с трудом уцепился пальцами за острый край, глубоко поранив руку, и столкнул себя в сверкающую непрозрачную глубину. Ярко-голубую, пронзительную синь, становившуюся с каждой минутой все более вязкой. Он с силой загребал руками, устремляясь туда, где не было дна. Вытягивал пальцы, шаря в слепой сверкающей глубине, пока по ладони вдруг не скользнул невесомый шелк коротких густых волос. Эйден крепко сжал их в горсти и рванул наверх. Так недалеко до края, но так сложно доплыть, потому что вода все гуще, тяжелее, а мерцание тусклее. Легкие разрывались от жажды кислорода, почти как в норе, только в сотню раз больнее, ведь девушка так же, как и он сейчас, хотела дышать. Край нащупал интуитивно, поскольку уже с трудом соображал, где в этом колодце верх, а где – низ. Его перестало выталкивать наружу, напротив, только по тянущей вниз силе Эйден понимал, что следует рваться в противоположную сторону. Мышцы напряглись, как у загнанного животного в последнем броске. Только бы вырваться из ловушки. Рука окаменела в невероятном усилии, вытаскивая обоих на поверхность. И когда он перевалился через бортик и очутился на полу, то отчетливо понял, что ее вытащил тоже, сумел не отпустить. Бледную, неподвижную. Эйден склонился к Сэйне, надавливая на грудь, пытаясь вытолкнуть из нее воду, а губами вдыхая в ее легкие кислород. Три нажатия и вдох. Повторить. Не позволяя себе спешить, чтобы не сбиться с ритма, хотя паника постепенно оттесняла разумные мысли. Три нажатия и вдох. Повторить. Лишь бы вода оставалась водой. Воду еще можно вытолкнуть, когда мешает дышать. Губы делятся кислородом, посылая в ее грудь. Три нажатия, вдох, и снова. Зная, но не веря себе, что есть вещи, против которых даже магия бессильна.