Когда она отошла на приличное расстояние, я набрала номер Демичева. — Света, добрый день, — обрадованно сказал он. — Я как раз собирался вам звонить. По поводу слежки за Мирзоевым. Завтра или послезавтра уже можем организовать. — Мирзоева убили, — перебила я. — Три дня назад. В трубке стихли все звуки. Даже его дыхания не было слышно. Затем раздался глубокий вздох. — Черт. Вы думаете, это связано с нашим делом? — Думаю. — Черт! — повторил он. — Сергей, мне нужна ваша помощь. — Какая? — Я сейчас в Петербурге. Я не имею права вести расследование, у меня нет лицензии. И уж тем более, со мной не будут говорить представители следствия… — Да, я понял. У меня есть лицензированный частный детектив. У него хорошие связи в Петербурге. Через пару часов он выедет на «Сапсане», сегодня вечером будет у вас. Можете снять хорошую гостиницу, я все оплачу. Глава 18 За язык его никто не тянул, и я решила расположиться в «Четырех сезонах». Ливрейный человек выбежал мне навстречу с зонтиком и вел до стойки регистрации, как королеву. Номер оказался с террасой, на пятом этаже — богатый, нежно-голубой, с балдахином в желтую полоску. Сев на кровать, я несколько раз подпрыгнула, затем съела приветственный абрикос, взяла из мини-бара бутылочку виски, вышла с ней на террасу и выдула, любуясь на Исаакиевский собор. Закусила орешками васаби. Затем пошла мыться. В ванной все в мраморе, из зеркала смотрит на меня экран телевизора. Ну, круто! Обедать решила в городе. Даже переобулась ради этого в парусиновые туфли. Портье выдал мне прозрачный зонтик. От выпивки на голодный желудок голова кружилась, возникло какое-то подобие легкомысленного настроения, не баловавшего меня уже больше месяца. Я решила: гулять так гулять. Тут же, на Невском, увидела Строгановский дворец с рестораном. Туда и завернула. Я не ошиблась — это было заведение в стиле Алексея Григорьевича Фоменко. Для моего проникновения в его душу — самое то. Чтобы погружение в клиента прошло без сучка и задоринки, я заказала салат с хрустящими лангустинами, пельмени из фазана в бульоне из пулярки с трюфелями и почки заячьи крученые. Официант смотрел на меня с уважением и легкой долей испуга. «И водочки, голубчик, — чувствуя себя героем Островского, сказала я. — Уж постарайся, не обижу». Он натурально убежал. Спрятался за сводом, потом изредка оттуда выглядывал. Мне принесли еду на позолоченном фарфоре с перламутровыми ручками — я даже рот раскрыла от изумления. На фоне голубых стен и антикварной мебели из карельской березы смотрелись блюда шикарно. Я пожалела, что одета в юбку «Манго», китайскую ветровку и парусиновые туфли. Хотелось, прямо, кринолинов каких-нибудь. Мимо меня прошла небольшая компания, для которой перед обедом устроили экскурсию по дворцу. — Потайные комнаты сейчас открыты для посетителей, — рассказывала девушка-экскурсовод. — Там находятся чайная и сигарная комнаты. После обеда вы можете выпить там чаю с птифурами, выпить дижестива и выкурить сигару. Я решила, что обязательно выпью дижестива. И может, даже выкурю сигару. А пока стала жевать зубочистку — и мир вокруг перестал существовать. Я снова услышала голос Мирзоева в телефонной трубке. В нем было такое отчаянье… С чем бы его сравнить… И тут я впервые осознала, почему это дело меня пугает. Нет, не из-за Белухи. Не из-за дремучей тошнотворной ауры, окружающей любую секту, и даже не из-за бесследного исчезновения двух молодых и красивых девушек. Господи, конечно же, нет! Просто в начале этой истории был нечеловеческий страх Арцыбашева. Страх, который заставил его бежать за пределы жизни и хранить молчание даже там — на краю бездны. Что же может так напугать? «Горько!» — закричали люди за соседними столами. Я вынырнула как бы в два этапа — сначала в девятнадцатый, а потом в двадцать первый век. То место, откуда я вынырнула, вдруг показалось мне первобытно древним, зловещим и зловонным, как нора саблезубого тигра. Я открыла планшет, куда перенесла папку «Мальчик». Кликнула. В золоченых интерьерах «Сафисы» снова начался давно закончившийся праздник. Ударили фонтаны огня, полетели ленты серпантина. Закружились в танце плотные мужики в костюмах и нарядные женщины. Повар в белом колпаке выкатил на тележке метровый торт. Оскалился Снегирев, засмеялся Демичев, парень в очках с черепами поднес к уху трубку. Улыбнулся узкоглазый охранник. Белобрысый охранник нахмурился. Я не увидела ни одной крупной фотографии Алины — жены именинника. Она лишь прошлась искрящейся тенью по краю лестницы, да подбросила вверх пригоршню конфетти. Падчерица не любила ее. И не интересовалась ею в связи с «Белухой». Безмолвная гора вспыхнула в закатных лучах. — Красивые обои, — сказал официант за моей спиной. — Это Эверест? Я обернулась. Он стоял возле стола с десертной тележкой. — Вы сказали: обои? — переспросила я. Точно. Эта фотография похожа на заставку для рабочего стола… — Потайные комнаты сейчас открыты для посетителей, — прямо над моим ухом заговорила девушка-экскурсовод. Оказывается, это была следующая экскурсия. Уже перед ужином. Я растерянно осмотрелась. Да, за окнами стемнело. Размышляя, я могу просидеть в нирване сутки, так что надо сматываться — перед официантами неудобно. Расплатившись и выйдя на улицу, я планировала прогуляться-таки до Зимнего дворца, но небеса опять разверзлись. На Петербург опустилось мокрое ночное небо — было холодно, ветрено и неуютно. На столбах трепались бесконечные объявления с телефонами питерских девушек, люди на остановках жались друг к другу, пытаясь укрыться под козырьками. Мой прозрачный зонтик сразу вывернуло наружу, подошва левой туфли оторвалась. Босиком я побежала в отель. В номере нежно горели бра, кровать уже была расстелена, на подушке блестела золотая конфета. На тумбочке рядом с абрикосами стояла бутылка вина. Я открыла ее и, надев белый отельный халат, улеглась с бокалом на голубой банкетке. И тут зазвонил мобильный. Я скосила глаза — номер незнакомый. — Ало, — сказала я осторожно. — Ало, — передразнил меня довольно наглый голос. — И чего — ало? Ты где? — Кто это? — Ну, Матвей. — Какой Матвей? — Тебе Демичев не сказал? Я приехал. — Вы детектив? — Ну, наконец доперла, — деланно вздохнул он. — Ты где расположилась-то? — В «Четырех сезонах»… — О! — пришел он в восторг. — Это по-нашему, по-бразильски! Серый платит? — Ага. — Тогда закажи мне люкс «Нобль». И чтобы было гипоаллергенное белье. Поняла? Я пришла в себя. — Сейчас. Шнурки поглажу. — Жду тебя в баре, у камина. Через час, — сообщил он и отключился.