Идет на малом поле бой кипучий, И для победы полной должен быть Крылатым разум и рука летучей. И нанизать на мысленную нить Необходимо череду созвучий — И в истину неправду претворить.* Как ни тревожились о Татьяне и Василии, о которых ничего пока не знали, Иван и Григорий с Зиной держали путь дальше. Тревога росла, но повернуть назад — тоже не могли. Успокоило лишь одно... Мчавшиеся позади двое всадников вскоре нагнали их и заставили остановить карету. Радостные встречей со знакомыми итальянскими друзьями, которых некогда освободили из плена, друзья счастливы были узнать, что именно Василий накануне отъезда попросил их помочь в путешествии в Италию. Одно настораживало и было пока не понятно: почему Василий никому ничего об этом не сказал. Однако выяснить подобное сейчас было невозможно, и все продолжили путь дальше... Совсем скоро перед ними уже предстала Италия: страна морей и гор, которые служат барьером для северных и западных ветров;... страна вечнозелёных растений, невиданных доселе трав и деревьев... Наблюдали друзья с нескрываемым в душе восхищением за пейзажами вокруг и интересными построениями городов. Всё казалось очаровательным, но радости не приносило. Тревога о предстоящем не покидала. Спасти сына Григория и Зины, помочь Лизе Тутолминой вернуться в Россию — было важнее всего. И Иван, и его друзья готовились к трудному времени. Ещё труднее показалось им будет, когда прибыли по адресу, где должны были проживать Тутолмины... Не так далеко находились от Турина... Остановив экипаж у усадьбы, за которой был прекрасный вид на виднеющийся по соседству замок, друзья вышли к закрытым воротам. Устало подстригающий кусты роз садовник обратил на них внимание, но продолжил своё дело... -Boun giorno! (Добрый день!) - крикнул ему один из итальянских друзей, и садовник, прижав большие ножницы к груди, недолго подумал и приблизился к воротам, что-то быстро пролепетав на итальянском языке... -Гаспаро? - не выдерживая ждать, вопросил друга Григорий, и тот пожал плечами: -Говорит, хозяев нет и не знает, когда вернутся, что уехали вместе с друзьями. Не долго думая, его друг-итальянец стал задавать садовнику ещё вопросы, после чего тот вернулся к стрижке кустов. -Я правильно услышал фамилию Раевских? - вопросил Иван, и Гаспаро кивнул, а друг его добавил: -Они все, как оказалось, очень дружны стали здесь, и Раевские пригласили их к себе, как только Белоссельские отбыли в Россию. Теперь все на Корсике, но не покинули ли они остров, садовник уже не знает. Пытаются все выжить в столь тревожное время, когда французы вот-вот завладеют Италией. -Благодарю, Фабио, - молвил Иван, а разволновавшаяся больше всех Зина была заключена в объятия возлюбленным: -Мы найдём их... Раз уж они все вместе, то удача с нами... -Что ж, - воодушевляясь предстоящим, улыбались итальянские друзья. - Тогда в путь! ...Попасть на Корсику не представляло такого труда, как может по-началу казалось. Узнав о том, что некая группа противников французов, среди которых имеются и русские, вот-вот отплывёт на этот остров, друзья тут же напросились взять их на борт... * - «Трудность и достоинство сонета», Ф. Браччолини. Глава 43 Только почувствовал, что свет проник в комнату, Григорий провёл рукою по простыне рядом, но та была холодной и пустой. Резко открыв глаза, беспокоясь, куда делась спавшая подле любимая, он тут же успокоился. Зина стояла у окна перед иконкой и молилась. В падающем от окна свете, в прозрачном белом пеньюаре она казалась самим ангелом, который спустился на землю, чтобы одарить любовью. Григорий смотрел на неё, свою милую, и будто не верил глазам, не верил судьбе, что такое счастье ему всё же досталось. Когда Зина перекрестилась, он подошёл сзади и прижал к себе в страстные объятия. Их губы быстро отыскали друг друга, припав в жадном поцелуе. Зина будто тонула в руках любимого, словно в омуте блаженства, а его сильная рука уже задирала подол выше и выше, уводя её вновь оказаться на мягком ложе... -Ты, - шептал страстно Григорий. - Моя... Совершенство... Они опять и опять ласкали друг друга, сливаясь воедино. Мир, казалось, остановил время ради них, дав вдоволь насладиться, будто в последний раз в жизни... Расслабленные, дыша неровно, они ещё долго лежали в руках друг друга, то поглаживая, то целуя... -Сегодня мы заберём его, - прошептал Григорий. -Разве его так легко нам отдадут? - с нескрываемой вернувшейся тревогой ответила Зина и отпрянула. - Лишь Бога молю помочь... Лишь он имеет ту силу, которой не хватает нам, которой мы так и не можем овладеть... Тяжело вздохнув, она поспешила одеваться. -Люди учатся плохо, увы, - сказал Григорий, но верил, что сделает всё: сам умрёт, но сына матери вернёт... Наступивший день должен был стать тем самым, когда произойдут долгожданные встречи. Только вчера вечером прибыли на Корсику, сразу узнали, где проживают Тутолмины. О Раевских ничего не было известно, но, поскольку те дружны с Тутолмиными, то отыскать их не казалось столь сложной задачей. Переночевав в одной из гостиниц, друзья встретились в трактире и после обеда вместе с итальянскими товарищами отправились на нужный адрес. Когда дверь открыл слуга и на итальянском вопросил, кто такие и зачем прибыли, Гаспаро с Фабио тут же сообщили, что прибыли с сообщением и гостями из России. Их всех пропустили войти, попросили обождать в библиотеке... Вскоре высокий пожилой господин гордо вошёл, остановившись у письменного стола. -Россия? - вопросил он с удивлением. - Я, помнится, ответ уже давал, что туда не вернёмся никогда. Ваши имена? -Гаспаро, Фабио, Григорий, Иван, - отозвались друзья, и Зина выполнила реверанс, молвив кратко своё имя: -Зина... -Крепостные или кем служите? - с видимым презрением взглянул Тутолмин, заметив, что Зина одета в простой наряд, а остальные — в офицерские российские мундиры. -Разрешите узнать более подробно о том, что произошло? - начал издалека Иван. - Про князя Белоссельского, Александра Михайловича, знаем, и нам советовали обратиться к Вам. Французы уже здесь, и... Здесь он сделал паузу, и Тутолмин с недоверием усмехнулся: -Вы что, прибыли вступить в группу против французов? А Белоссельского здесь уже нет. Его отозвали в Россию. Так что, прошу простить, временем на остальное не располагаю. -Обождите, князь, - улыбнулся Григорий. - У нас дело не военного характера. Всё дело в любви. -Любви?! - широко раскрылись глаза Тутолмина, и он оглядел вновь Зину и каждого из них. - Это что, крепостные что ли любят?! Невозможно! Вот Александр Михайлович, да, пример любви, какой она должна быть... Оставил даже эпитафию для могилы жены в Турине, - встал он к ящикам стола и провёл по ним руками, будто размышлял о чём ещё. Достав из верхнего ящика записку, стал выразительно зачитывать, а в голосе уже слышалась издёвка, насмешка с долей вечного упрямства: -О чувство, чувство! Милая жизнь души,... есть ли сердце, что ты не тронула? Есть ли несчастное создание, которому ты никогда не дала сладость проливать слёзы. И есть ли чёрствая душа, которая перед сим монументом, таким простым и благоговейным, не проникнется меланхолией и не простит щедро несовершенства несчастного мужа, его воздвигнувшего? -Любовь касается каждого, а отнимать её... дело слабого, - натянул уголок губ в не менее язвительную улыбку Григорий. Рука Тутолмина скользнула в ящике стола, нащупав рукоятку оружия, но он пока задержался и смотрел в ответ: -От кого прибыли сей толпой? Думаете, управы не найдётся? -Прибыли по просьбе государыни Императрицы помочь вам всем вернуться в Россию, в край, где любят и ждут, - чувствовал Иван, как и остальные, что рука князя задержалась в ящике стола не случайно. Тутолмин же на такое заявление засмеялся: -Глупцы! Помолитесь Богу, да избавит он нас от ига мерзких попов, проклятого дворянства и негодного нашего правительства! Вот, что я поддерживаю, и где остаюсь! Пошли вон, - достал он мушкетон и нацелился, переводя оружие то на одного, то на другого, минуя лишь вздрогнувшую Зину, которую закрыл своей спиной Григорий. -Вон! - крикнул снова Тутолмин, и друзья откланялись, послушно и молча покидая библиотеку. Тутолмин шёл за ними следом, требуя уходить на выход, но когда проходили мимо дверей гостиной, Зина заметила сидевшую в кресле с младенцем на руках молодую особу, а рядом с нею - стоящего молодого мужчину. Она догадалась, что это Лиза с супругом, и была готова обратить их внимание на себя, но резко остановилась, увидев подошедшего к Лизе с каким-то вопросом мальчика: -Мишенька?... Мишенька! - выкрикнула надрывно Зина, а слёзы тут же покатились из глаз. Все вокруг замерли на месте. Лиза с младенцем на руках поднялась, тут же оказавшись в нежных объятиях своего кавалера, а Зина опустилась на колени на пол, раскинула руки оглянувшемуся ребёнку и тот, простояв на месте короткое время, кинулся к ней навстречу: -Мама! Глава 44