Сделав несколько выпадов, Татьяна надела шляпку на свои красиво уложенные кудри и воодушевлённо воскликнула: -Но победить должна истинная любовь! Нельзя давать её в обиду! -Господи, совсем ума лишаешься, - перекрестился Алексей Иванович. - Будто в детство впала. Тревожно. Тревожно делается. -Перестаньте, папенька, - обняв его, поцеловала Татьяна и села обратно к чаепитию, оставив шпагу на полу рядом. - Ах, всё слова, всё чувства... Но я рада, - сделав глоток чая, она с серьёзным видом посмотрела в глаза Насти. - Рада, что сильнее стала да не дам в обиду то, что у меня осталось, а это — мой дом. Больше нет ничего. У Насти в сердце так и кольнуло. Что-то будто ужасное видела в глазах подруги. Не забыть ей было ни слов, ни поведения её даже когда была уже дома, когда уложила детей спать и сама оказалась в сладостных объятиях супруга. Как он ни ласкал, какого удовольствия ей ни доставил, Настя мысленно невольно возвращалась к событиям сего дня... Боялась всего: и отъезда милого, и опасности, в которой живёт Татьяна. Только сказать о том не решалась... Желание не терзать душу милому было сильнее... Глава 10 Так должно на богов нам только полагаться И в стаде человек без славы пресмыкаться? Но боги дали нам свободу возвратить: И сердце -- чтоб дерзать, и руку -- чтоб разить! Их помощь в нас самих. Какой еще хотите? Ступайте, ползайте, их грома тщетно ждите; А я, один за вас во гневе здесь кипя, Подвигнусь умереть, владыки не терпя. О рок! Отечества три лета отлученный, За славою его победой увлеченный, Оставя вольность я, блаженство в сих стенах, На нас воздвигшихся свергаю гордость в прах; Я подвигов моих плоды несу народу; Что ж вижу здесь? Вельмож, утративших свободу, Во подлой робости согбенных пред царем И лобызающих под скиптром свой ярем. Скажите, как вы, зря отечества паденье, Могли минуту жизнь продлить на посрамленье? И если не могли свободы сохранить - Как можно свет терпеть и как желать вам жить?* -Что это?! - громогласно вопросил Антон, когда тем ранним утром вышел на палубу и застал чтение гостем их корабля произведения, что вдохновляло на борьбу за свободу против правителей. Собравшаяся команда внимательно слушала выступление богато одетого гостя. Он казался им будто каким предвестником. Только в душе Антона всё вдруг стало переворачиваться и противиться сему... -Мы с честью служим морю, но никогда не пойдём против родины! - воскликнул он и протянул руку. - Отдайте сей журнал! -Прошу, капитан, - с натянутой улыбкой отдал гость то, что читал. - Только не изменить уже в мире ничего. Как написала своему любовнику одна милая и очень важная особа, всё, происходящее теперь в Европе, во многом напоминает те времена, о которых нам предсказано в Священном Писании. Несомненно одно, что события конца века заставляют скорбеть о том, что мы не живём в более раннее время. -Попрошу пройти ко мне в каюту, Сергей Михайлович, - более спокойным тоном сказал Антон, но их отвлекла вышедшая на палубу молодая привлекательная особа. Девушка выглядела прекрасно в роскошном наряде, в напудренном парике. Она слегка потянулась со сладостным вздохом и улыбкой оглядела будто каждого, кто был в то время вокруг и неотрывно следил за нею... -Все по местам! - приказал тут же Антон, пока его гость, словно позабыв о приглашении пройти в каюту, увёл девушку подальше и стал беседовать с нею о чём-то довольно игриво. -Что за шута мы приняли на борт?! - подивился Антон, когда рядом встал его помощник. -Кап, при нём ведь была бумага о прошении доставить в Россию. -Да, да, - взяв подзорную трубу, Антон взглянул на беседующих гостей ближе, и те вдруг стали страстно целоваться, позабыв, что находятся не одни. - Безобразие... Подобного терпеть я не намерен. Они не дома! Антон был взбешён до крайности. Отдав подзорную трубу опешившему помощнику, он немедленно подошёл к целующимся: -Попрошу оставить сие дело, пока не будете наедине! -Простите, дорогая, - улыбнулся гость своей спутнице, и та, выполнив поклон, удалилась скорее прочь с палубы. Только дверь за нею закрылась, как он схватил Антона за шиворот и близко в глаза выдал со всем озверением: -Вы позабыли кто я, сударь? Ваше дело управлять кораблём, а не указывать мне! Я — посланник канцлера и его правая рука при дворе! -Даже Вас может постигнуть участь быть уничтоженным, - усмехнулся Антон, не страшась подобных заявлений. Он был тотчас же отпущен, и сей посланник канцлера удалился следом за спутницей. Помощник незамедлительно встал подле капитана: -Что произошло? Все волнуются. -Я с ним разберусь. Держите курс, как планировали. Будет им Россия, но не такая, как надеются, - глядя с презрением вслед гостю, вымолвил Антон и взглянул на журнал в своих руках. Он оставил палубу, удаляясь к каюте, но вдруг будто передумал и остановился у двери, за которой должны были быть гости корабля... * - из «Вадим Новгородский», Я. Б. Княжнин. Глава 11 Открыв дверь в каюту гостей, Антон успел увидеть, как снявшая парик гостья распустила пышные локоны по плечам и стала задирать подол платья, как тут же прекратила свои действия и уставилась в ответ... -Простите, - хотел тут же уйти Антон, но она схватила за руку и потянула пройти: -Капитан, послушайте. Это важно... Он отправился к Вам на беседу. Я же хотела перепрятать некие письма, которые выкрала у него. -Не вмешивайте меня в свои грязные делишки, - дёрнулся было Антон вновь уйти, как девушка потянула его дальше за собой. Она опустилась на кровать, провела соблазнительно по своей ноге, оголяя ту от платья, а после наклонилась грудью вперёд и указала на глубокий вырез: -Здесь... и здесь... спрятала я важные письма. Очернить хочет он супругу Павла, будущего императора, а этого ведь нельзя допустить. -Вы всерьёз думаете, мне это интересно? - облокотившись на стену, с усмешкой вопросил Антон. Девушка подошла и с дрожью слёз в глазах нежно прошептала: