«Скучаешь по Ньюкаго? — пришло мне в голову спросить у Меган. — Я иногда скучаю. Странно, да?» «Нет, — ответила она. — Ты ведь там вырос, и оттуда родом твоя семья. Я порой скучаю по Портленду — последнему городу, где я жила обычной жизнью. У меня даже была кукла, Эсмеральда. Пришлось ее бросить». Я покачал головой. Меган редко вспоминала о тех временах. «Если я по-настоящему исцелюсь, — написала она, — возможно, попробую их найти. Но только когда буду знать наверняка». «Кого — твоих родных? — спросил я. — Есть мысли, в каком они городе?» «Насколько я их знаю, они не в городе, — ответила Меган. — Там, в потемках, живет куда больше народу, чем ты думаешь. И они выживают. Уверена, их намного больше, чем в городах, просто их не видно». Я в этом сомневался. Разве могут столько людей быть настолько невидимы? И что случится, если кто-то из них превратится в эпика? Неофиты, как правило, теряли контроль над собой сразу же после обретения способностей. И результат зачастую оказывался весьма… неприглядным. «Знаешь, что самое противное? — написала Меган. — Что мой придурок-папаша оказался прав. Все его дурацкие разговоры, обучение дочек стрельбе, готовность к самому худшему… все сбылось. Он думал, что будет ядерная война, но не сильно ошибся». Она замолчала, и я оставил ее наедине с собственными мыслями. Вскоре Миззи замедлила ход. — Мне нужно передохнуть, — сказала она. — Не сменишь меня, Аб? — Ну, если тебе так хочется… — ответил он. — Хочется. Даже очень. «Похоже, мы остановимся, чтобы поменять водителя, — написал я Меган. — Мы на пятьдесят первом километре». «Мы опережаем вас на несколько км, — ответила она. — Скажу Коди, чтобы ехал помедленнее, пока вы нас не нагоните. Мы уже почти рядом с городом». Мы затормозили позади старого полуприцепа, кабины которого нигде не было видно. Я оглядел его в прицел, но не заметил ничего, кроме остатков давно остывшего костра внутри. — Разомну ноги, — сказал Абрахам. — Дэвид, прикроешь? — Само собой, — ответил я, заряжая винтовку. Аб вышел прогуляться, а я встал над открытой крышей джипа, следя, не выскочит ли кто-нибудь или что-нибудь из высокой травы возле шоссе. Миззи скользнула на пассажирское сиденье и, откинув его спинку, удовлетворенно вздохнула. — Уверен насчет этого плана, Дэвид? — спросила она. — Нет, но это самый лучший из всех, что у нас есть. — Не считая убийства Профа, — тихо проговорила она. — И ты туда же? — сказал я. — Ночной Сокол тоже говорил, что нам следует его убить. — Ты же сам знаешь, что он хотел бы именно этого, Дэвид. В смысле — состроил бы суровую физиономию и заявил: «Только не пытайтесь меня спасти. Делайте, что должно». — Она замолчала. — Он убил Вэл, Дэвид. Ее и Экселя. — Это не его вина, — быстро возразил я. — Мы все это уже давно обсудили. — Знаю. Просто… ты ведь не дал Стальному Сердцу второго шанса? Слишком опасно. Ты должен был спасти го род. Отомстить. Почему на этот раз все иначе? Я навел прицел на зашевелившиеся кусты, откуда выскочил дикий кот и умчался прочь. — Речь ведь на самом деле не о Профе? — спросил я Миззи. — Может, и нет, — призналась она. — Я знаю, что сейчас все иначе. Мы знаем секрет слабостей эпиков и прочее блабла-бла. Но я все думаю… почему мстишь ты, а не я? Что насчет моих чувств, моей злости? — Она несколько раз стукнулась головой о подголовник сиденья. — Бла-бла-бла… похоже, я чересчур разнылась. «Эй, Дэвид, мне хочется прикончить твою подружку. Почему ты мне не разрешаешь?» Извини. — Понимаю твои чувства, Миззи, — ответил я. — В самом деле понимаю. И не думай, будто я не упрекаю себя за то, что так долго пытался убивать эпиков лишь затем, чтобы в итоге связаться с Меган. Кто бы мог подумать, что любовь и ненависть настолько похожи? — Кто? — переспросила Миззи. — Да в общем-то, любой философ. — Что, правда? — Угу. Да и во многих рок-песнях про это поется. — Ничего себе. — Знаешь, Дэвид, порой здорово заметно, что ты вырос на оружейной фабрике. Абрахам закончил свои дела и вернулся к джипу. Я чувствовал, что мне следовало бы дать Миззи более развернутый ответ, но что я мог ей сказать? — Мы поступаем так не просто потому, что Проф нам нравится, или из-за моих чувств к Меган, — тихо проговорил я. — Мы едем в Ильдитию, чтобы спасти Джонатана, потому что мы проигрываем, Миззи. Мстители — единственные, кто когда-либо сражался с эпиками, а теперь их практически не осталось. Если мы не придумаем, как изменить ход событий и остановить этих монстров, человечеству придет конец. Мы не можем их постоянно убивать, Миззи. Это слишком медленный процесс, а мы слишком уязвимы. Нам придется найти способ, как отвратить их от тьмы. Мы спасаем Профа не просто ради него самого. Он, вероятно, предпочел бы умереть. Но мы все равно его спасем, потому что нам нужна его помощь. И мы должны доказать, что наша цель вполне достижима. Миззи медленно кивнула. Абрахам забрался в машину, и я опустил винтовку. — Похоже, придется мне задавить в себе жажду мести, — сказала Миззи. — Как следует ее придушить. — Нет, — ответил я. Она посмотрела на меня. — Поддерживай в себе этот огонь, Миззи, — сказал я, показывая вверх. — Но выбирай реальную цель. Того, кто на самом деле убил твоих друзей. В небе висела яркая красная точка Напасти, словно лазерная метка в прицеле, видимая каждую ночь. Миззи кивнула. Абрахам завел машину, не спрашивая, о чем мы разговаривали. Когда мы тронулись с места, моргнул мой телефон, и я откинулся на спинку сиденья, ожидая очередных подтруниваний со стороны Меган. Но ее короткое сообщение заставило меня похолодеть. «Поторопитесь. Мы решили провести разведку в окрестностях города. Тут что-то нечисто». «Что?» — поспешно написал я в ответ. «Канзас-Сити. Его больше нет». 12 Я пробовал придумать подходящую метафору для хруста шлака под моими ногами. Словно… словно лед на… Нет. Передо мной простиралась обширная, покрытая расплавленным камнем пустыня, которая когда-то была Канзас-Сити. У меня не находилось слов, чтобы описать увиденное. Единственное, что приходило мне в голову, — «печальная картина». Еще вчера здесь находился один из центров цивилизации. Да, здесь властвовали эпики, но тут существовала жизнь, культура, общество. Люди. Десятки, возможно — сотни тысяч. И теперь их не стало. Присев, я провел пальцами по гладкой поверхности. Она была все еще теплой, и я знал, что она, вероятно, не остынет еще много дней. Взрыв превратил здания в горы расплавленного камня и стали. Землю покрывали небольшие гребни из стекла, похожие на замерзшие волны высотой не больше пары сантиметров. Отчего-то они создавали ощущение ураганного ветра, дующего из эпицентра разрушений. Все жившие здесь люди перестали существовать. Я молился Богу — или тому, кто мог меня слышать, — чтобы кто-то из жителей успел покинуть город до взрыва. За моей спиной раздались шаги Меган. Ее стройную фигуру освещали лучи утреннего солнца. — Мы вымираем, Меган, — хрипло проговорил я. — Мы капитулировали перед эпиками, но нас продолжают истреблять. Их войны покончат со всей жизнью на планете. Она положила руку мне на плечо. Я продолжал сидеть, ощупывая стекло, которое когда-то, возможно, было человеком. — Это сделал Разрушитель? — спросила она. — Все выглядит точно так же, как и в других городах, которые он уничтожил, — ответил я. — И я не знаю никого другого, кто обладал бы подобными способностями. — Маньяк… — У него явно что-то не в порядке с головой, Меган. Когда он разрушает город, то считает, что поступает так из жалости. Похоже, он думает, что… что по-настоящему избавить мир от эпиков можно, лишь уничтожив каждого, кто мог бы таковым стать. Тьма стала причиной своеобразного безумия Разрушителя, извращенного варианта цели самих мстителей — избавить мир от эпиков. Любой ценой. Мой телефон моргнул, и я выхватил его из кармана на рукаве куртки, где он обычно лежал. «Видел?» Сообщение было от Ночного Сокола, и к нему прилагался файл с фотографией гигантского взрыва в том месте, где, видимо, находился Канзас-Сити. Фото было сделано издалека. «Народ делится этим фото повсюду, — написал Дин. — Вы ведь едете в ту сторону?» «Ты прекрасно знаешь, где мы, — ответил я. — Ты же отслеживаешь мой мобильник». «Я спросил из вежливости, — написал он. — Пришли мне несколько фото центра города. Похоже, с Разрушителем будут проблемы».