— Ох, знал бы Роджерс, куда я сунусь… — пробормотала я себе под нос, заводя двигатель. Про намерение купить курева я успела начисто забыть, направившись прямиком в вотчину докеров. * * * Порт, а точнее, та его часть, что интересовала меня, располагался в тени огромного пешеходно-автомобильного подвесного моста. И в лучшее время здесь всегда было сумрачно и сыро, а сейчас, когда небо заволокли громадные свинцовые тучи, только вспышки молний освещали хаотичное нагромождение контейнеров, тесно слепленных частных причалов и «крытых доков» — по сути, сараев размером с индивидуальный автомобильный гараж. Очевидным плюсом такого расположения было то, что в той части, куда мне нужно было попасть, с неба не лили потоки воды — она располагалась прямо под мостом. Три причала с пришвартованными частными лодками, дожидающимися своих владельцев или нанимателей. Очевидным минусом — необходимость добираться до нее между старыми, раскисшими и перекошенными домиками, составленными в нарушение всех инструкций неровными нагромождениями из контейнеров, выглядевшими как диковинный геометрический термитник. Не меньшим отрицательным моментом были, собственно, сами обитатели доков. Сюда стекалась, подобно потокам грязной воды, бегущим по наклонным улочкам этого города-в-городе, вся мразь и шваль, которой не осталось места даже в Клоптоне. Бездомные, бандиты, попрошайки и асоциальные типы всех возможных мастей, конечно, попрятались от дождя под навесами и тентами, набившись туда как кильки в банке. Очевидно, когда у тебя нет крыши над головой чтобы высушить одежду и стен, чтобы согреться, начинаешь бояться сырости больше, чем антисанитарии немытых и долго не показывавшихся врачу тел. Полиция давно плюнула на доки, и здесь организовалась своя жестокая власть с неочевидной и сложной иерархией бандитских бонз, сменявших друг друга чаще чем солнце встает. Я припарковала машину чуть поодаль, но не слишком далеко от границы района. Как бы я ни была уверена в своей способности избегать конфликтов — ситуация в доках всегда могла стремительно и непредсказуемо скатиться к «беги или умри». Неподалёку от «гостевой парковки» — пустыря, образовавшегося на месте развалившегося дома, давно растащенного на стройматериалы, — у стены какого-то хранилища пристроился один из упомянутых тентов, под которым собралась немногочисленная группка, видимо, уважаемых бомжей. У них даже была своя бочка с горящим мусором, старый радиоприемник, издающий жуткие хрипы, в которых едва угадывалась какая-то мелодия, и электрическая лампочка, под которой болтался кусок доски с неровной надписью краской: «Гиды». Вновь опустив взгляд на запястье, я достала блокнот и — на всякий случай, — внесла туда запись: «порт: гостевой заезд, дата, время». А когда вновь посмотрела вперёд — увидела что один из бомжей, отделившись от общей группы, семенил в мою сторону, подтянув к самым ушам воротник старого потёртого бушлата. Поразмыслив недолго, я всё-таки вышла из машины, дожидаясь, пока бездомный доковыляет до меня — ждать его под крышей хоть было и комфортнее, но создало бы не совсем нужное мне впечатление. С этими товарищами следовало держать ухо востро, но не выказывать в их сторону открытую брезгливость — в конце концов, это я вторглась в их вотчину и владения, и не помешало бы проявить толику уважения… Но, Господи, как же трудно было это сделать! От подошедшего бродяги разило так, что глаза заслезились, несмотря на дождь, серьёзный ветер и общую вонь, что царила здесь. Между засаленными и опалёнными кромками ворота виднелось лицо — точнее, нос: огромный, пористый, винно-красный нос заядлого алкоголика. Над ним из-под тени низко надвинутого на лоб кепи поблескивали небольшие, близко посаженные глаза неопределённо-тёмного цвета, в которых, однако, я заметила проблеск ума — не академического, а, скорее, порождённого жизненным опытом. — Добрейшего вечерочка, ма’ам! Не желаете ли экскурсию по нашим прекрасным и живописным местам? — хриплым и надтреснутым голосом изрёк «гид», полностью оправдывая свою должность. — Доброго… — буркнула я, борясь с желанием прикрыть лицо рукой или, хотя бы, сделать пару шагов назад — «аромат» перегара, вперемешку с гнилыми зубами и явно нездоровым желудком впечатлял до отвращения. — Сколько… сколько будет стоить проход до частных доков? — Ма’ам предпочтёт длинный или короткий маршрут? — любезность и некоторая вычурность его фраз очень плохо вязалась с источаемой вонью и «скрипящим» звучанием. — Короткий, — быстро ответила я, и, не удержавшись, спросила. — А что, находятся смельчаки на длинный? — Двадцать пять или пятнадцать? — мужик хитро сощурился, а я с трудом подавила ругательство — стоимость «прогулки» оказалась неприятно кусачей. Однако, поразмыслив, я решила, что десять долларов — то, что речь шла о долларах, а не центах, было ясно как день, — не стоят того, чтобы слишком долго болтаться по всевозможным закоулкам этой клоаки. — Короткий, — с тяжёлым вздохом повторила я, после чего потянулась к бумажнику, лежавшему во вместительном внутреннем кармане пальто — заодно ненавязчиво продемонстрировав револьвер в кобуре. Оценил бездомный этот жест, или нет, я сказать точно не могла, но что оружие увидел — факт. Быстрое движение тёмных глаз отметить успела. — Для вас, ма’ам, двадцать пять — экскурсия туда и обратно, — добавил он, наблюдая теперь за моими руками. Отсчитав пять купюр, я протянула их «гиду» и поинтересовалась: — Обычно прогулка назад оплачивается отдельно? — Разумеется, — неприятно осклабился тот, обнажая тёмно-коричневые от табака и гнили зубы. — На свой страх и риск. Чуть подумав, я вытащила ещё два доллара и зажала их между пальцами: — Найдутся желающие, — взглядом я указала на группку наблюдавших за нами остальных бездомных, — последить за машиной в моё отсутствие? — С превеликим удовольствием, ма’ам! — улыбка стала ещё шире, а у меня возникло неистовое желание вот прямо сейчас почистить зубы — просто на всякий случай. * * * Путь через тернии порта оказался куда более длинным, чем я ожидала. Район занимал совсем небольшую площадь, но извилистые проходы, и, похоже, не такой «короткий», как можно было рассчитывать путь делали свое дело. Руперт, как представился мой провожатый, деловито шагал по «улочкам», иногда срезая путь в самых неожиданных местах — отодвинув в сторону какой-то деревянный щит или нырнув под хлопающие на ветру занавески из брезента. Чем дальше мы заходили, тем лучше я понимала, что без проводника тут можно было блуждать часами — здесь не было удобных мест чтобы осмотреть трущобы сверху, а постройки были достаточно высокими чтобы заслонять любой обзор. — Почему мы не прошли по автомобильной улице? — наконец, не выдержала я, когда в очередной раз пришлось протискиваться в заклиненную полуоткрытую дверь контейнера и через него выходить в проулок, десятки близнецов которого мы прошли в предыдущие полчаса. — Там много удобных мест для засады, ма’ам, — откликнулся Руперт, даже не обернувшись. Как будто тут их было мало. Здесь можно было спрятать пару дивизий с танками, если постараться, а уж шайке головорезов притаиться в одном из этих контейнеров было бы проще простого. Впрочем, наверняка «безопасный проход» входил в стоимость услуг «гида» и эффективно удерживал ножи бандитья в ножнах. Сейчас идея отправиться в порт по велению воспаленного воображения казалась особенно дикой. Я всей спиной ощущала взгляды местных, которых едва могла заметить глазами. Порт, однако же, был полон жизни — тут и там в контейнерах встречалась нехитрая самодельная мебель, а иной раз и ничуть не удивленные появлению «мимо прохожих» обитатели. Мой проводник здоровался с ними, как со старыми знакомыми, и мы спокойно (ну, насколько это было возможно в моем случае) проходили их жилища насквозь. Я могла поклясться, что пару лиц я даже узнала — по фотографиям «разыскиваются» в газетах. Прошло достаточно времени чтобы я начала сомневаться, не заводит ли Руперт меня в какой-нибудь темный уголок в объятья подельников, когда мы вынырнули из контейнерно-халупного городка на берег Джеймса, как раз в районе частных причалов под мостом. Из-за ливня, забивавшего все звуки и запахи, я даже не поняла, что мы приближаемся к реке, хотя в другой день шум воды и тем более — пристаней — был бы слышен куда как явно. — Вам, я так думаю, к распорядителю, — выдал Руперт, пытаясь пересипеть ветер. — Это тот роскошный дом в два этажа у причалов, ма’ам. Я останусь здесь и дождусь, когда вы будете готовы идти назад. Бомж ощерился в больнозубой улыбке, а мне стало несколько не по себе от мысли, что придется идти еще и в обратную сторону. Наверное, так себя чувствуют те, кто пошел в поход в дикую природу и пол дня шел по болотам только для того, чтобы понять, что придется еще полдня идти обратно. С той лишь разницей, что Порт был куда более опасным местом чем чернейшая из топей. Поежившись, я шагнула из-под навеса, где остался Руперт, под мост. Точнее — ринулась вперед сквозь стену дождя, заполонившую собой весь отрезок между почти сплошными крышами города нищих и каменно-стальной махиной над нашими головами. Я думала, что предыдущие несколько часов намочили меня до нитки, но сейчас поняла, что нет предела совершенству — ощутив, как вода течет по коже под всей одеждой. Мысленно я попрощалась с мелочью в бумажнике и блокнотом, хоть и то и другое обладало хорошим слоем промасленной кожи. «Если так пойдет дальше, надо будет озаботиться кожаным плащом и шляпой,» — подумала я, глядя как вода вытекает из полей федоры. Да-да, не с, а из. Хотя, пожалуй, такая стихия могла бы расправиться и с кожей, дай ей шанс. «Роскошный дом» оказался типовой быстросборной халупкой, которую можно было бы встретить подле любого рынка подержанных автомобилей или неподалеку от строящегося жилого здания. Разница, однако, бросалась в глаза — вместо приветливого продавца или агента по недвижимости у входа в постройку курил мужчина неопределенной национальности в безупречном, хоть и изрядно поношенном, черном костюме в тонкую вертикальную полоску. Его темные волосы были зализаны воском, жидковатые усы напомажены, и это был первый человек, встреченный в порту, с намеком на ухоженные ногти. В меня впился взгляд неприятных темных глаз — цепкий, по-звериному внимательный. Курил он, на контрасте с образом, «козью ногу». Я преодолела несколько метров, разделявшие нас, пытаясь натянуть вид самый независимый и боевой, словно тот факт, что я выглядела, и, по сути, чувствовала себя мокрой мышью, был ничтожным недоразумением. Судя по всему, у меня получилось, поскольку темноглазый решил потушить сигарету и, поспешно спрятав бычок в карман пиджака, протянуть мне руку. — Добрый день, мисс, — он расплылся в приветливой, в его понимании, тонкогубой улыбке. — полагаю, у вас какое-то дело на причалах? Похоже, мы не знакомы. Я — Уилфри Рамфорд, распорядитель частных причалов. Я сдержанно пожала протянутую руку, отметив, что несмотря на хлыщеватую и аморфную внешность, рукопожатие у Уилфри было крепкое. Когда он двигался, под пиджаком угадывалась кобура, и, кажется, я сумела разглядеть торчащий из кармана кончик рукоятки ножа-бабочки. Докеры, по крайней мере та часть, что напоминала хоть как-то организованную преступность, славились своим имиджем «джентльменов». Карикатурных и нелепых джентльменов, но мало находилось тех, кто был готов им это сказать в лицо. Костюмы с чужого плеча и модные прически, уложенные темнокожими сифилитичными проститутками в местном «барбершопе», были лишь фасадом, скрывающим безбашенных и абсолютно непредсказуемых чудовищ. — Добрый день, Уилфри, — я решила не представляться, просто на всякий случай. — Я интересуюсь арендой. Сходу брать быка за рога было нельзя — малейший намек на то, что я кого-то ищу, и этот самый нож-бабочка мог внезапно оказаться у меня в боку. Да и заинтересовать «распорядителя» имело смысл. Запах денег развязывает языки немногим хуже их вида. — О, тогда вы по адресу, — хлыщ распахнул дверь и преувеличенно вежливым жестом пригласил меня войти. — У нас несколько свободных открытых, и я уверен, найдется пара закрытых для столь очаровательной леди. Внутри домик оказался едва ли не меньше, чем казался снаружи. Все пространство было заставлено стеллажами с какими-то инструментами, пожелтевшими от времени бумажными папками, ящиками с неизвестным содержимым и мутными, давно уже пустыми бутылями. На свободном пространстве умостился небольшой письменный стол, стул и два табурета для посетителей. На столе лежала кипа бумаг, толстая замызганная тетрадь и газета, судя по состоянию, использовавшаяся как подставка для чего-то жирного. «Газеты ты, судя по всему, не читаешь, — решила я, пропустив мимо ушей лебезение Уилфри. — Что ж, так намного проще». — Закрытые — лучший вариант, но хотелось бы знать их габариты. Мне придется швартовать изрядную посудину, — подпустила я туману, жестом обозначив солидный размер воображаемой «посудины». В глазах Уилфри, пустых до этого, зажегся огонек перспективной наживы — кажется, блеф попал в цель, — и я решила подбросить пробный камушек: — Мистер Сонг, он арендует офис по соседству, говорил, что у вас здесь есть достаточно крупные. — О да, — Уилфри усмехнулся, показывая на окно, за которым раскинулись частные причалы, виденные мною сверху. Вблизи они казались еще более мрачными, особенно сейчас, когда волны на Джеймсе нещадно колотили пришвартованные лодки и катера бортами о дерево и бетон, а вода захлестывала помосты. — Мистер Сонг наш старый клиент и весьма, весьма прав. Я сейчас посмотрю, какие из крытых мест не в найме, и смогу вам все показать. Распорядитель взял со стола упомянутую тетрадь и начал картинно листать ее, разглядывая каждую страницу для важности, а я мысленно похлопала сама себе — за удачное предположение. Раз клиент — то наверняка снимает тут причал, что, в целом, неплохо вязалось с историей о приобретении им «яхтклуба» где-то на Джеймсе. — А можно мне место рядом с мистером Сонгом? — небрежно спросила я. — Сию секунду, я проверю, не занято ли оно, — Уилфри уже значительно увереннее перелистнул несколько страниц и повел пальцем по строкам сверху вниз. Видимо, чтение газет не входило в число его хобби не просто так — он даже губами немного шевелил, вчитываясь в фамилии. — Скалли, Снайл, а, вот, Эбигейл Сонг, причал Б-16. К несчастью, оба места по сторонам от «Буревестника» — это его лодка, — заняты, — изрек он делано печальным тоном. «Эбигейл⁈» Кажется, Уилфри тоже удивился, прочитав женское имя. Что ж, похоже, нужно будет снова наведаться в семейное гнездо Сонгов — количество дел там только что увеличилось. — Как жаль, — так же нарочито расстроилась я. Стоило бы приложить чуть больше усилий к пантомиме, но мерзкая манера распорядителя переигрывать начала перекидываться и на меня. Я внимательно посмотрела на ряды лодок сквозь грязноватое оконное стекло. — А который из них «Буревестник», или он под крышей? — Конечно под крышей, мисс, — Уилфри ненатурально рассмеялся, — но вы бы его не увидели все равно — не далее, как три дня назад, судя по записям в журнале, мистер Сонг отчалил на «Буревестнике» выше по течению, и с тех пор не вернулся. Но я готов вам показать свободные места в том же ряду, если вам интересно соседствовать не только офисами, но и здесь. Три дня назад отчалил. Я тяжко посмотрела на разбушевавшуюся реку. Да, сейчас ни один капитан не выведет судно из доков, сколько ему ни обещай — денег или чего угодно еще. И если Сонг до сих пор не вернулся, то он, наверняка, в этом своем яхтклубе, по крайней мере это напрашивалось само. Может быть, он просто не может вернуться из-за непогоды? В любом случае, надо было выяснить, где этот дурацкий клуб, и добраться до него по суше. Наверняка где-то должны были быть правоустанавливающие документы на него — либо в сейфе в доме Сонгов, либо в тех ящиках, к которым меня не подпустил Гилмур. В любом случае, мне стоило аккуратно свернуть разговор. — Знаете, я вот смотрю на все это, и мне кажется, сейчас не лучшая погода для осмотра причалов, правда, — я изобразила самое невинно-растерянное выражение лица на которое была способна. — Может, будет проще, если лодку пригонят в более погожий день, мы сразу все осмотрим, оформим, оплатим и пришвартуем? Я думаю, можно будет заключить договор сразу на год или даже больше. — Да уж, — Уилфри, видимо, тоже не горел желанием выходить на причал и мочить ноги. — Вы, пожалуй, правы, — в его глазах мелькнула нотка алчности. — Я могу забронировать для вас место, чтобы не случилось никаких непредвиденных казусов, — он сделал рукой неопределенный жест. — недорого. Попытка сбежать, ни о чем не договорившись, возможно, была небезопасна, поэтому я извлекла из внутреннего кармана пальто кошелек, отчаянно пытаясь не засветить рукоять револьвера. Обходительный бандит без зазрения совести лишил меня полусотни долларов за неделю аренды швартовочного места Б-7, вписал в книгу выдуманную на ходу фамилию Торнс, и с почти светящимся от радости лицом выпроводил меня, даже предложив одолжить с собою зонт, от чего я осторожно отказалась. Брать что-то у докера мне претило даже больше, чем давать ему деньги. Обратная дорога с Рупертом, который, вопреки моим ожиданиям, не свинтил подальше, бросив меня на произвол грабителей, и даже не содрал лишних денег за обратный путь — как и обещал! — прошла без происшествий. Больше всего мне хотелось оказаться в относительной сухости и тепле салона моей машины, и обдумать полученную информацию. Настолько, что я почти не смотрела по сторонам всю дорогу, поглощенная размышлениями и дискомфортом. Лишь оказавшись за рулем я встряхнулась и отогнала упаднические мысли, навеваемые местом и погодой, и привычно глянула в зеркало, прежде чем завести двигатель. И в этот же момент, под характерное, не заглушаемое даже ливнем тарахтение движка, в конце улицы, оканчивающейся предпортовой парковкой, тронулся с места и моментально исчез за поворотом знакомый песочно-жёлтый мотоцикл с коляской.