Быстрый взгляд на часы заставил меня поёжится — три часа ночи. Проклятье. Телефон звонил, звонил и звонил, успев сделать две паузы, прежде чем я дошла до собственноручно запертой накануне двери, открыла её и включила свет. Судя по всему, звонящий был крайне настойчив в своём стремлении услышать меня. Машинально посмотрев на окна и убедившись, что они плотно зашторены — как и были! — я подошла к столу, в этот раз обойдя его так, чтобы видеть дверь, и лишь после этого сняла трубку. — Я… я слушаю, — с некоторой опаской проговорила я, подсознательно боясь услышать в ответ всё те же шорохи и статику, но вместо этого… — Мисс Вудворт! Детектив, помогите мне, прошу вас! — динамик разразился истеричными криками миссис Сонг. Сердце замерло на мгновение, а затем оборвалось, рухнув куда-то вниз. — Я помогу вам, Эбигейл. Просто скажите, что произошло, — как можно более уверенным и деловитым тоном попросила я. — Прошу, приезжайте, мне очень страшно! — голос женщины буквально разрывался от слёз. — Они… они должно быть пришли за Эндрю, привезли его машину! Эти люди… О, боже мой, боже мой! «Что?..» Я нахмурилась, мельком прикусив нижнюю губу. — Что за люди? Вы можете их описать, Эбигейл? — Их двое! Они приехали на «кадиллаке» Эндрю и пытались попасть в дом! На них шляпы, тёмные плащи, и ещё они подожгли машину! «Они что⁈» — Так, я скоро буду, миссис Сонг, а вы вызовите полицию, хорошо? — осознав, что вытащить из рыдающей женщины что-либо более внятное мне вряд ли удастся, я, дождавшись сдавленного согласия, бросила трубку. — Да какого же чёрта⁈ Потолок, которому был адресован этот вопрос, мне, увы, не ответил. Я же, по нормальному надевая плащ, который впопыхах просто перебросила через плечо, отправилась на выход, продолжая бубнить под нос ругательства. Не самый приятный сон, не самое лучшее пробуждение, явный недостаток отдыха… Полный комплект «детектива в деле». В такие моменты я начинала подозревать, что недостаточно двужильна для этой профессии. На лестнице царил полумрак, рассеиваемый одной слабой лампочкой, висящей между вторым и третьим этажом, и я осторожничала, спускаясь по крутым ступенькам. Во всём здании царила условная сонная тишина, когда не слышно ни голосов, ни шагов, никаких признаков жизни. Только мерно поскрипывают старые доски, где-то за толстыми стенами шумит дождь, а снизу… Раздаётся мелодия музыкальной шкатулки. Во рту у меня мгновенно пересохло, а в ладони будто сам по себе оказался револьвер, который я успела спрятать в кобуру. Судя по всему — поспешила. По мере спуска мелодия становилась всё отчётливее, но почему-то я никак не могла её узнать. Что-то очень тоскливое, совершенно не подходящее для проигрывания с помощью цилиндра и металлической гребёнки. Пугающее и наводящее жуть. Бояться я себе, впрочем, запретила — да и глупо, конечно же, бояться мелодии. Особенно когда у тебя в руках оружие! Вот во сне — да, во сне было страшно. Там я самым кошмарным образом сглупила, оставив револьвер на тумбочке, ну так на то это и сон. В жизни я таких ошибок не допускаю… Размышляя таким образом, я наконец оказалась перед дверью, ведущей в зал паба, и осторожно, стараясь не делать резких и шумных движений, толкнула ту от себя. Помещение оказалось совершенно пустым — и очень тёмным. Кроме одного столика, на котором в блюдце стояла маленькая свечка — наподобие тех, что втыкают в торты на дни рождения, а рядом с ней — та самая музыкальная шкатулка. Вот только вместо балерины, долженствующей вращаться в бесконечном незавершённом фуэте, на миниатюрной площадке стоял одинокий винтовочный патрон. Сощурившись, я быстро огляделась, но в остальной части помещения царила всё та же непроглядная темнота — впрочем, неудивительно, обычно на ночь Стэнтон закрывал роллеты, так что свет с улицы никак не мог бы попасть в зал… Из-за пляски огонька тени вокруг казались даже гуще, всего в шаге от столика сливаясь в непроглядный чернильный полог. Похоже, кроме шеи у врача стоило проверить ещё и зрение. Не опуская револьвер, я подошла ближе к столу. Патрон —.30 карабин, под M1, M2 и пару не получивших распространения пистолет-пулеметов. Протянув руку, я сняла его с подставки. В этот же момент мелодия с лёгким щелчком и неприятным высоким «дзынь» заклинившего механизма смолкла, а я, ощутив под пальцем лёгкую шероховатость, перевернула патрон, и увидела тонко и витиевато вырезанное на гильзе короткое «Ты». — Ну надо же, — не удержалась я от нервного фырканья. — Какой спектакль разыграли… — Никто не пытался тебя запугивать, Долорес, — раздалось из темноты передо мной, на что я мгновенно среагировала, вскинув руку с револьвером и одновременно с этим взводя курок. — Неужели? — процедила я, тщетно пытаясь что-то разглядеть в густой черноте. — Разумеется, ведь я здесь не как враг, но как посланник, — голос звучал очень спокойно и, вместе с этим, странно знакомо… и просто странно. Немного невнятно, с тихим присвистом и пришёптыванием на шипящих, и непонятным пощёлкиванием. — И что же ты хочешь мне передать? — Предупреждение, — показалось, или вместе со словом прозвучал смешок? — И заодно предложить тебе сделку. — Вот как, — я не скрывала сарказма. — Что ж, переходи к сути, в таком случае, невидимый посланник. — Мой вид… Мой вид — не то, что тебя порадует, — вместе с этими словами за столиком напротив — примерно на уровне глаз сидящего человека, — вспыхнули два белёсых огонька. Я ощутила липкое касание страха к шее и невольно сглотнула, пытаясь утешить себя тем, что, как минимум, теперь у меня есть хоть какой-нибудь ориентир, по которому я смогу выпустить хоть всю обойму. Это мог быть и трюк, в конце концов — фосфорные точки, нарисованные хоть на стене, чтобы запутать стрелка и дать ложную цель. Но я почему-то была уверена, что нет, это именно глаза, и я чувствовала взгляд, хоть и никак не могла разглядеть никаких других черт, сколько ни приглядывалась. — Ближе к делу, — поторопила я «посланника». — Да… Как скажешь, — покладисто отозвался он. — В таком случае — предупреждение: верни то, что ты взяла, Долорес. Живым это лишь навредит — и, более того, уже навредило изрядно. Страх, словно плотная шаль, обнял, окутал меня, почти заставив руки ослабеть, но в последний момент я стряхнула с себя наваждение. — Как ты… Откуда ты узнал? — ломким и немного слишком высоким голосом спросила я, силясь понять — откуда этот тип прознал про мой кошмар? — Это несущественно, Долорес. Ты же разумная женщина. Ты всегда поступала, как надо, — в скрипучем голосе послышались увещевательные нотки. — Сделай так и сейчас. Верни ленты. Я помолчала, чувствуя, как начинает ныть и подрагивать от напряжения рука. Долго так не простоять… «Чёрт, чёрт, чёрт!» — Ты знаешь про ленты? — нарочито-спокойно спросила я. — Так, может, знаешь — откуда они у Сонга? — И более того, — неожиданно охотно подхватил мой тон собеседник. — Если ты вернёшь их — я скажу тебе, где Сонг. «Это ловушка», — холодная мысль скользнула в сознании. — Я и без тебя его найду, — несколько грубовато откликнулась я. — Мне интереснее — что это такое. — Сонг слишком много успел натворить… глупого, необдуманного. Того, что очень навредило принципам Маат, — с глубоким булькающим вздохом проговорил «посланник». — Эти ошибки уже не исправить, и всё, что остаётся — предотвратить новые, гораздо более страшные. Если он откроет Дверь… — Дверь? — не удержалась от возгласа я, живо вспомнив то бормотание из телевизора. — Да… Сонг переступил все допустимые границы, и его нужно остановить. И это — моё предложение. Пуля в твоей руке — не для тебя, — светящиеся точки переместились слева-направо, оставляя в темноте лёгкий след — или мне уже чудилось с недосыпу и нервов. — Я не собираюсь убивать Сонга — мне нужно найти его и вернуть жене, — буркнула я, не до конца понимая, зачем объясняю «таинственному незнакомцу» такие вещи. — Твоё дело. Ты найдёшь его и решишь, что с ним делать. Но лучше бы тебе иметь при себе средство… — я готова была поклясться, что он пожал плечами. — А пока — ленты, Долорес. Отдай их мне. — Ты так до сих пор и не ответил ни на один мой вопрос, — сказала я с нажимом, незаметно покрутив кистью, чтобы хоть немного дать отдыха запястью. Я чувствовала, как она немеет — вес револьвера не был рассчитан под длительное удержание одной рукой. — Твои вопросы… Несущественны, — откликнулся «посланник». Казалось, с каждой фразой его голос раздавался все дальше и слабее, теряя и так скупые эмоции. Внезапно я ощутила невероятный прилив злости. Вся чертовщина, что происходила вокруг, слишком сильно походила на заурядную мистификацию и запугивание. Что ж, в такие игры могут играть двое! — Значит, они тебе нужны? Удачно, что я ношу их с собой, — ровным, почти будничным тоном проговорила я, перекладывая револьвер в левую руку и правой доставая из внутреннего кармана пальто футляр. Фигура, судя по блеску «глаз», даже не дёрнулась при этом, когда я положила его на стол, рядом с музыкальной шкатулкой. — Это многое объясняет, — значительно сказал вторженец. — Ты поступаешь правильно. — Да, разумеется. Я всегда поступаю правильно, — уже плохо сдерживая рвущееся наружу бешенство, я отщёлкнула крышку футляра и трепещущий свет от свечки лёг на жёлтые полосы старинной ткани. — Демонстрация излишняя — я поверил бы тебе на слово… — начал было «посланник», и в этот момент я, подхватив ту самую свечу, поднесла язычок пламени к хрупким лентам. — Катись к чёрту, — сдавленно прошипела, со смесью ужаса, восторга и облегчения наблюдая за тем, как легко, словно порох, вспыхнула ткань — в глубине души я боялась, что слабого огонька не хватит, чтобы сжечь эту проклятую «улику». — Что ж, это тоже выход, — раздалось из темноты тихое хмыканье, а в следующее мгновение в ярком пламени вспыхнувших лент сгорела и окружающая чернота, обнажая лицо моего собеседника. Лицо мертвеца. Судя по блеску влаги, бесцветной оплывшей коже, покрытой струпьями, смесью ила с тиной и непонятными наростами — утопленника. Давнего такого, хорошо полежавшего в воде. С рыбьими фосфоресцирующими глазами, круглыми и безжизненными. Волна слепого ужаса и паники, захлестнувшая в этот миг с головой, заставила меня закричать и сделать шаг назад — но не для бегства, а для более уверенного упора. Рука стиснула револьвер, вдавив спусковой крючок. Пуля угодила прямо между светящихся бельм, а по уже моим глазам ударила безумно яркая в темноте вспышка. Я почти ослепла, не посмев отвести взгляд или зажмуриться, и второй раз выстрелила уже почти навскидку, туда, где, как мне казалось, угадывались очертания человека. А потом третий и четвёртый… — Какого… Долорес⁈ Что случилось⁈ Голос Стэнтона, раздававшийся как сквозь подушку, выдернул меня из ступора. Я поняла, что все это время методично вдавливала спусковой крючок в бесполезно стучавший бойком револьвер. Инстинкты заставили меня повернуться на звук за мгновение до того, как включившийся свет ослепил повторно. С трудом заставив себя убрать палец с крючка, я опустила оружие, судорожно моргая и другой рукой утирая выступившие слёзы. — Я… я… Всё нормально, Уильям. Я всё уберу, — немного срывающимся голосом попыталась успокоить старика. Я попыталась встать так, чтобы он, может, не сразу увидел тело… нелепость, конечно, но это было лучшее, что мне пришло в голову в тот момент. — Кто-то напал? Я слышал голоса, — взволнованно спросил он, подходя ближе. Чёрт, как бы его аккуратно спровадить, чтобы он не увидел труп. Ну и грязь я развела…