«То есть, точно не в приличное…» — мрачно-ехидно подумала я, но, памятуя о нашем с ним разговоре снаружи, прикусила язык, предоставив объясняться моему спутнику. — Энцо, дружище! — не заставив себя ждать, он поставил чемодан рядом со мной, а сам шагнул к стойке, перегнувшись через неё и, полуобняв, похлопал итальянца по плечу. — Сеньор Гилмур, — почтительно отозвался тот, с не меньшим энтузиазмом отвечая на приветствие. — Чем могу быть полезен вам и вашей обворожительной спутнице? «Ах ты крыса…» — ощетинилась мгновенно я, решив, что раз уж он настолько неприкрыто лжёт в лицо — добра от него ждать точно не стоит. Впрочем, не то чтобы я питала какие-либо иллюзии касательно местного контингента… — О, Энцо, очень многим. Будешь сейчас прямо на месте становится спасителем вечера, — Фил довольно потёр руки, поглядывая по сторонам с заговорщицким видом. — Кальдарий свободен? — Да, сеньор Гилмур, — Энцо ответил сразу, но я успела заметить, как он бросил быстрый взгляд на что-то, лежащее под крышкой стойки — вероятно, книгу посещений. — Всё западное крыло свободно до завтрашнего вечера. — А-атлична, — Филипп посмотрел на меня через плечо и подмигнул, но тут же вновь обратился к итальянцу. — В таком случае — вешай бронь на меня, и организуй своё фирменное блюдо — ну, ты понимаешь, как положено. С подобающим сопровождением года этак пятидесятого. — Полагаю, помощники вам не нужны? — проявил завидную смекалку итальянец — теперь, правда, посмотрев на меня, чем окончательно вызвал мою враждебность. — Сами справимся, — отмахнулся небрежно Гилмур и повернулся ко мне. — Идём? — Веди, — постаравшись придать голосу максимально властное звучание, велела я, с независимым видом скрестив руки на груди и предлагая ему забирать чемодан, который он тащил всё время до этого. Фила, впрочем, это ни разу не смутило — даже развеселило, кажется. Настолько, что одной рукой он цапнул ручку чемодана, а другой фривольно приобнял меня за талию, увлекая за собой в тот самый арочный проём. Что характерно, забирал он влево. — Уже можно отпускать… — процедила я, когда мы оказались в сумрачном, слабоосвещённом коридоре, где воздух уже был достаточно влажным, и осеклась. Мраморные стены, изящные резные ниши, со стоящими в них вазами и античными бюстами, каменные украшения, сдержанные тёплые цвета и аутентично-каменный пол. Всё в высшей степени роскошно, но ничуть не кричаще. Правда, самую малость давящее этим самым великолепием, но недостаточно, чтобы я ощутила себя некомфортно. К тому же, величественность атмосферы слегка понижало то, что у некоторых статуй, стоящих в нишах, в руках размещались самые обычные мочалки и подносы с совершенно современными банными принадлежностями. Очень забавно смотрелся статный мужчина в тоге, держащий в вытянутой руке вместо напрашивающегося свитка бутылку виски. Впрочем, оставшаяся часть скульптур, застывших в пафосных или игривых позах, вполне претендовала на сохранение исторической достоверности, как и многое другое здесь. — Ого… — протянула я при виде светильника, имитирующего масляный, с бронзовой чашей и прозрачной стеклянной крышкой, под которой горела слабая лампочка. — Погодите, внутри ещё интереснее, — самодовольно улыбнулся Гилмур, явно забавляясь моей реакцией, и потянул меня дальше за собой, продолжая. — Разумеется, глупо было бы отвергать блага современного мира, потому, для вящего удобства перед тем, как пройти в кальдарий, чтобы хорошенько прогреться и уничтожить даже вероятность того, что вы простудитесь, мы посетим нормальный душ вместо того, чтобы обливаться водой из деревянных кадок. Здесь также есть бассейн, крупнее, чем полагается во фригидрарии, но я бы очень рекомендовал вам его посетить, из педагогических соображений. — Почему? — немного опешила от такого потока слов я, особо уже не сопротивляясь тому, чтобы быть ведомой — хотя заблудиться, на первый взгляд, здесь было невозможно. Сплошной прямой коридор с колоннами. — Вы умеете плавать? — вместо ответа спросил мужчина, посмотрев на меня неожиданно пристально и серьёзно. — Умею и люблю, — нахмурилась я, не совсем понимая, к чему он клонит. — Первый опыт погружения в костюме иногда становится последним, — слегка пожал плечами Фил. — У некоторых новобранцев развивается что-то вроде аквафобии, и не всех их можно в дальнейшем вернуть в строй. Как показала практика, помещение их в условно-естественную и контролируемую среду, наподобие тех же учебных бассейнов, крайне способствует излечению от свежеобретённых страхов. Я пару раз моргнула, переваривая сказанное, после чего недоверчиво уточнила: — Вы боитесь, что у меня появится аквафобия? Филипп слегка поморщился, после чего остановился перед невысокой деревянной дверью — также сделанной под старину, из тонких продолговатых дощечек: — Боюсь — слишком громкое слово. Я бы этого не хотел. Прошу в аподитерий, — с этими словами он, наконец-то отпустив меня, открыл дверь и шагнул в сторону, предлагая мне войти первой. — Пожалуйста, скажите мне, что здесь не предлагают мыться стригилами, — проворчала я, ныряя в сумрачный и жаркий предбанник, в котором, судя по вешалкам на стене и встроенным в ниши шкафам, полагалось оставлять верхнюю одежду. — Как я и сказал — благословенны будь дары цивилизации, — насмешливо фыркнул Фил, входя за мной следом и прикрывая дверь. — Мочалка и прочие банные принадлежности входят в перечень предоставляемых услуг. Далее последовала короткая, но не слишком жаркая перепалка, поскольку никаких ширм или отдельных комнат для переодевания здесь не было, а раздеваться в присутствии Гилмура я категорически не хотела. Впрочем, тот поступил неожиданно по-джентльменски, легко уступив возможность первой переодеться и пойти в душ. Я обрадовалась уединению, но ещё больше — возможности избавиться от вонючей и задубевшей от крови одежды. Какое-то время я с отвращением и ненавистью смотрела на грязный комок, размышляя, стоит ли как-то пытаться спасти штаны, но в итоге перевесило подспудное желание вычеркнуть произошедший эпизод из моей жизни и памяти, и я решила, что просто их выкину. Мой душевный покой стоил явно дороже нескольких долларов и старого куска шерсти… Запихав в шкафчик чемодан, я вытащила оттуда сложенные стопкой полотенца и обещанные Филом «блага цивилизации». Всматриваться в оттиск фирмы-производителя мыла не стала — честно говоря, я сейчас была бы рада и обычному «серому», — но предложенный брусок пах на удивление приятно, словно какой-нибудь дорогой парфюм. Обувшись в предлагаемые тут же сандалии, сделанные с претензией на историчность, и потому немилосердно натирающие мне между пальцев, я решила, что до душа прошмыгну в чём мать родила. Пачкать свежую простынь, кутаясь в неё, совсем не хотелось, тем более что и пройти тут было всего ничего — соседнее помещение. Пустующее, но затянутое тонкой поволокой пара и с воздухом, напитанным влагой и какими-то древесными ароматами — на ум приходила хвоя. Вероятно, запах исходил из пресловутого «кальдария». Сложив вещи на табуретку, стоящую рядом с выбранной мной наугад кабинкой, я сдвинула в сторону шторку, оценив лаконичность и качество современной фурнитуры. «Не чета моей ржавости…» — с некоторым недовольством подумала я, заходя внутрь и вспоминая домашний протекающий душ с дребезжащими старыми трубами. Да уж, неприятно было признавать правоту Фила, но, пожалуй, мне действительно стоило бы чуть больше внимания уделять качеству жизни… В оставленном позади предбаннике я услышала стук двери и шаги «лёгкого на помине» чёрта — то есть, Гилмура, и поспешила включить воду, чтобы избежать ненужных вопросов в духе «вы там уже всё?». В первый момент тёплая, почти горячая вода показалась мне сущим наслаждением. Тугие струи, бьющие меня по макушке и плечам, расслабляли и слегка массировали, и хотелось просто закрыть глаза и стоять вот так, пока с меня не смоет всю грязь и ужас прожитого. Но стоило мне на секунду поддаться этому соблазну, как в моих мыслях вновь вспыхнул белый диск, разрывающий светом уютную тёмно-бордовую темноту. Судорожно вздохнув и поперхнувшись, я закашлялась, опираясь одной рукой о стену, а другую прижала к лицу. — Эй, с вами всё в порядке? — тут же раздался от дверей встревоженный голос Фила, и это помогло мне быстрее взять себя в руки. — Д-да, — сипло выкрикнула я, силясь перекричать шум воды. — Просто… «Просто что? Поймала кошмар наяву и чуть не захлебнулась в душе?» —…со мной всё хорошо! — Ну ладно, — особого доверия в словах Гилмура я не слышала, но тем не менее он ушёл. А я осталась вновь наедине со своими мыслями и попытками понять — отчего этот образ, стоящий перед моими глазами, вызывает у меня такой неконтролируемый ужас? То есть, само собой, тому были вполне объективные причины, в виде сопутствующих жутких и необъяснимых событий, и всё же… Почему не «утилизатор»? Не ожившие, чёрт возьми, мертвецы? Это же гораздо, гораздо страшнее, чем какая-то светящаяся «Дверь» — толком и на дверь-то не похожая! — К чёрту, — проворчала я, саданув кулаком по белому кафелю стены, и, схватив пахучий брусок, принялась с яростью намыливаться. Кровь, просочившаяся сквозь штанины, отпечаталась и на моих голенях. К счастью, вода и густая пена помогли избавиться от этих следов, хоть и не мгновенно. Позабыв о предложенной мягкой мочалке, я буквально ногтями сцарапывала присохшие кусочки, пока кожа не покраснела — но уже от моих стараний. Лишь к тому моменту мне удалось хоть немного отогреться, даже несмотря на то, что температуру воды я сделала едва терпимой, и всю душевую теперь заполняли клубы пара. — Le donne sono creature infernali! — вновь послышался насмешливый голос Фила, теперь уже совсем рядом, и в промежуток между нижним краем стены кабинки и полом я увидела мужские ступни, обутые в такие же сандалии, что у меня. — Вы же знаете, что я не говорю по-итальянски, — раздражённо бросила я, подумав, что вообще-то он мог бы выбрать и любую другую кабинку из оставшихся четырёх. — Это присловье, гласящее о том, что все дщери Евы — на самом деле потомки Лилит и выходцы из Ада. Оттого и купаются в кипятке, сублимируя тоску по истинному дому, — очень важно и со значением объяснил этот мерзавец, после чего довольно рассмеялся и включил свой душ. Я с трудом удержалась от мелкой пакости — плеснуть ему на ноги тем самым «кипятком». Всё же, каков нахал! Но я не могла не отметить того, что в его настырном присутствии кошмары будто отступали на задний план и никак мне не досаждали. Фыркнув собственным мыслям, я перекрыла воду и, закутавшись в принесённую с собой простыню, прошествовала мимо кабинки Фила в сторону «кальдария» — самого жаркого помещения, в котором полагалось расслабляться и изгонять из своего организма всякие вредные вещества. Всё-таки древние римляне были отнюдь не идиотами… Правда, местные дизайнеры переосмыслили также концепт и этого помещения, сделав его камернее и комфортнее, придав каменным скамьям форму элегантных диванчиков, а в центре разместив круглый столик, на котором, кроме пары бокалов, в медном ведёрке я обнаружила бутылку вина. Вероятно, то принесли сюда недавно, через дверь в стене, смежной с душевой. «Предусмотрительный негодяй», — хмыкнула я про себя, закрутив плотнее узел простыни на груди и присаживаясь на край «дивана». Тёплый, даже горячий, пожалуй… Я провела ладонью по сиденью, ощущая пальцами шероховатый, даже будто бы пористый материал. Хотелось развалиться на нём и закрыть глаза, позволив себе наконец-то расслабиться, но, увы, это было невозможно. Меня ни на секунду не покидало ощущение, что я нахожусь на «вражеской» территории, пускай даже это и была необъявленная и безмолвная война. И в то же время с моей моралью боролась моя же прагматичность, нашёптывающая о том, что раз уж я оказалась в таком месте — не лишним будет восстановиться и собрать как можно больше информации о потенциальном противнике. Особенно, если он сам так охотно идёт к тебе в руки и обещает «всё-всё» рассказать… Глава 19 Со стороны душевой раздались шлёпающие шаги — судя по всему, мой спутник не стал долго отмокать, в отличие от меня, и, удовлетворившись ополаскиванием поспешил присоединиться ко мне. — Ну что, детектив, согрелись хоть немного? — дружелюбно, даже заботливо поинтересовался Гилмур, войдя в парную, и спокойно уселся на каменный диван напротив, пристально и беззастенчиво разглядывая меня. Я же, напротив, отвела взгляд, даже несмотря на то, что мужчина тоже закутался в полотенце — правда, только вокруг бёдер. Но вот что я успела заметить — это обилие разнообразных шрамов на теле, и то, что Фил снял жетоны и цепочку. Последнее в жаркой бане, пожалуй, было весьма разумно. — Вполне, — после короткой заминки отозвалась я, разглядывая внезапно заинтересовавшие меня мозаичные фрески на стенах. «Любопытно, разве после ранения, оставляющего такую „звезду“ в боку — живут? Впрочем, глупый вопрос — он же жив», — размышляла я, анализируя подсмотренное. Всё-таки это была крайне неловкая ситуация, даже несмотря на то, что я «договорилась» с собой и приняла правила игры, что в этой самой бане вполне могу находиться без купального костюма…Да и вообще — взрослая женщина, прошедшая через не пойми какую чертовщину, и присутствие полуголого мужика, по идее, последнее, что должно меня смущать! Негромкий хлопок рядом заставил меня вздрогнуть и повернуться, чтобы увидеть, что Фил откупорил бутылку и с тихим бульканьем принялся наполнять бокалы. — Что ж, детектив… с посвящением, — усмехнулся он, пододвинув ко мне один из них, и, взяв другой, вальяжно откинулся на округлую спинку дивана. — Посвящением во что? — резковато поинтересовалась я, подхватив тонкую ножку бокала, но не спеша отпивать — наблюдала за Филом. — В тайны Мироздания, конечно же, — невозмутимо пожал плечами тот, делая глоток и на какое-то время замолкая, всем своим видом давая понять, что он смакует. Фыркнув, я тем не менее последовала его примеру, лишь пригубив вино на пробу и отметив, что оно отличалось от того, что мы пили раньше, в том итальянском кафе — было более кислым и неожиданно освежающим. Подумав, я запустила руку в ведёрко и, выловив из талой воды пару оставшихся крупных кубиков льда, отправила их в бокал, сделав вид, что не заметила того, как поморщился Филипп. — Опустим официальную часть и перейдём к ответам, которые вы мне обещали, мистер Гилмур, — отсалютовав ему, я сделала ещё один небольшой глоток. — В список моих любимых грехов не входит нарушение данного слова, так что, мадам детектив, я жду вопросов, — голос мужчины прозвучал с лёгким раздражением, что вызвало у меня мрачную усмешку. — Хорошо, Фил. Что за чертовщина происходила там, в бункере? — нарочито-будничным тоном спросила я, не отводя взгляда от его лица. — Полагаю, вы осведомлены об этом лучше меня, поскольку я в тот момент отсутствовал в пещере, занятый подготовкой оборудования для транспортировки мальчишки, — резонно заметил Фил. — Бросьте, вы же знаете, что значит это всё, — я резко тряхнула ладонью, вспоминая отдачу от выстрелов по трупам. — Этот… Эти звёзды, летящая кровь, белый диск и ожившие мертвецы!