— Глаза у меня совершенно не голубые, детектив, — укоризненно заявил Фил, и тут же добавил. — И — да, я говорю об одном конкретном призраке, обитающем в этом штате. За других ничего не могу сказать — не видел, не знаю. Но Родман — нормальный мужик, свой в доску, правда, слегка того… Выразительно постучав себя согнутым пальцем по виску, он встал и медленно потянулся — причём меня не покидало ощущение, что эта медлительность вызвана в том числе и тем, что Гилмур вновь крайне позёрски приглашал полюбоваться собой. Я могла бы отвернуться, чтобы не тешить его самолюбие, но это показалось мне слишком детским и глупым, так что в полной насладилась предоставленным зрелищем — благо, было чем. Хотя всё так же, конечно, подёргивало при виде шрамов, за каждым из которых, как я не понаслышке знала, стояла та ещё боль — от самого ранения, от заживления и от проклятой изменчивой погоды. — Достаточно, Долорес. По глазам уже вижу — плывёшь… Фигурально выражаясь, — нахально заявил Фил. — Пора бы тебе поплавать буквально. С этими словами, вызвавшими у меня совершенно неоднозначные эмоции, всё так же связанные с рядом сегодняшних событий, он подошёл ко второй двери, и, распахнув её, пустил в душное помещение поток прохладного воздуха и прохладный голубоватый свет. — Прошу. — Бетонные сапоги прилагаются? — всё-таки не удержалась я от шутки, тоже вставая с диванчика. Да, от шутки. Само собой, только шутки… Гилмур, кажется, в первый момент не понял, поскольку нахмурился и зачем-то заглянул за дверь, во фригидрарий, после чего укоризненно посмотрел на меня: — Никак в толк взять не могу — ты напрашиваешься, что ли? — На что? — делано-невинно подняла брови я. — Ладно, если ты до сих пор не сообразила — убивать тебя не входит в мои планы, — без какой-либо торжественности, даже как-то устало и скучающе сказал Филипп. — Довольна? Вместо ответа я просто кивнула, ощутив, правда, совсем крошечный укол совести. Справедливости ради, упрекнуть мужчину в вероломном поведении я не могла — всё то время, что мы знакомы, он ни разу не лгал мне напрямую. Недоговаривал, безусловно, но тому были причины. Конечно, тот факт, что он скрывал местонахождение Сонга, пока этот свихнувшийся псих резал людей, бросал изрядную тень на моё отношение к Гилмуру, но сделанного не воротишь. Главное, что сейчас он каждым своим поступком пытался доказать собственную полезность и безобидность для меня — и это, если задуматься, также было весьма подозрительно! — но с этим я решила разобраться позже. В конце концов, у меня ещё остались вопросы. Глава 20 Голубая с белыми мраморными разводами плитка приятно холодила ноги. Сам «фригидрарий», как пафосно назвал Фил обычный бассейн, был очень большим для заведения подобного толка. Пожалуй, он напомнил мне такой же бассейн в спортивном крыле учебки, и я вновь подумала, что все эти термы изрядно напоминают мне переоборудованный колледж. — Составить компанию? — поинтересовался Филипп, выходя из парной следом за мной. Оглянувшись через плечо, я хотела было ответить резко, но при виде красного, как рак, Гилмура, не выдержала и прыснула — возможно, несколько нервно. — Что? — непонимающе поднял тот брови, но я махнула рукой, другой, для верности, перехватив плотнее простыню, в которую куталась. — Ничего. Я сейчас, наверное, не лучше выгляжу, — заявила я, сделав вид, что не заметила возмущения на лице мужчины. — И — нет, в надзоре не нуждаюсь. Уповаю на то, что ты до сих пор вёл себя как джентльмен, и продолжишь в том же духе. — Как знаешь, — не стал спорить Фил, хотя и окинул меня весьма многозначительным взглядом — и мне не очень-то хотелось знать, какие мысли бродили там, за зелёными глазами. — Как наплаваешься — иди туда, — с этими словами он развернулся и указал рукой на соседнюю дверь, расположенную неподалёку от входа в кальдарий. — Как раз организую перекусить, пока ты проголодаешься. «Я уже…» — невольно сглотнула я при мысли о еде, но вслух ничего не сказала — лишь кивнула. — Хорошо, я поняла. А теперь уходи, — изобразив прогоняющий жест, я внимательно проследила за тем, как с тихим смешком удаляется Фил — в упомянутую дверь, и лишь после этого направилась к бассейну. Сев на бортик, я вначале окунула лишь ноги — мне, распаренной, вода показалась весьма прохладной, и я позволила себе немного привыкнуть к ней, чтобы не стало дурно. В дальней стене располагались ещё две двери, и я предположила, что они также вели в кальдарий и комнату отдыха, только соседнего крыла. Кажется, Энцо говорил, что другие части здания кем-то заняты, но не сказал — кем. Впрочем, прислушавшись, я не услышала никаких посторонних звуков, и решила, что ошиблась. Воровато оглянувшись в последний раз, я убедилась, что ни одна из дверей не приоткрыта «невзначай» и наконец-то избавилась от простыни, скомкав её и оставив на кафельном бортике бассейна. Сама же, без разбега и плеска, одним движением ушла под воду, крепко зажмурившись и задержав дыхание. Прохладная вода, окончательно остудившая разогретое тело, сейчас казалась мне безумно приятной и даже тёплой. Во всяком случае, контраст с воздухом был — его я почувствовала, когда вынырнула на поверхность, чтобы вздохнуть. С не меньшим удовольствием я поняла, что Гилмур боялся зря — ощущение воды вокруг меня, свободной от тяжеленного оборудования, не вызывало и толики того страха, что я пережила при погружении в бункер. Хотя, конечно, было изрядно непривычно плавать нагишом, без купального костюма, но если никто не видит — то почему нет? Выдохнув и мягко толкнувшись руками снизу-вверх, я опустилась на самое дно. Вода накрыла меня с головой, когда я коснулась мелких лазурных плит кончиками пальцев, а затем и полной стопой, после чего подняла руку, прикидывая глубину. «Ярда два», — подумала я, чувствуя прохладу лишь кистью, и тут же оттолкнулась от пола, вновь выныривая из воды. Что ж, можно и поплавать. Сделав на пробу несколько «правильных» взмахов, я заставила тело вспомнить нужные движения, после чего, вздохнув поглубже, устремилась брассом к другому концу бассейна… Энтузиазм вскоре сменился приятной усталостью, а та — жгучим ощущением в мышцах, и я перевернулась на спину, чтобы отдохнуть. Лениво шевеля ногами, я дрейфовала в центре бассейна, чувствуя, как небольшие волны, поднятые мною же, мягко покачивают тело, будто в колыбели… Но вместо умиротворения я снова поймала уже знакомое предчувствие ужаса, колючим холодом расползающееся от поясницы. В расплывающихся вспышках света, видимого из-за мокрых ресниц, я уловила белоснежные искры, и инстинктивно зажмурилась, съёжившись и тут же уходя под воду. «Этого нет! Всё это позади!» — закричала я про себя, закрывая руками лицо и со страхом понимая, что паника снова подкрадывается ко мне, вот только в самый неудачный и неподходящий момент. Сдерживая рвущееся наружу криком дыхание, я с силой развернулась, пытаясь вынырнуть, и бестолково забарахталась на месте, молотя руками и ногами в воде без особого успеха. Туча брызг, плеск, и никакого движения… Яростно отфыркиваясь и запрокинув голову назад так, что, кажется, хрустнуло где-то в затылке, я всё же сумела кое-как стабилизироваться, и после этого тут же рванула к ближайшему бортику, решив, что хватит с меня подобных одиночных заплывов. Сердце заходилось так, словно пыталось выскочить из груди, мышцы жгло от чрезмерного напряжения, но я никак не могла успокоиться… А когда я всё-таки добралась до вожделенной цели и, изловчившись, вцепилась в сколький округлый край, то обнаружила, что за всем шумом и плеском, что учинила, я проморгала появление Фила. Обнаружила причём наощупь — вместо кафельной плитки нащупав его ступню и ещё не до конца сообразив — обвила пальцами его щиколотку. Мужчину, впрочем, это не смутило — стоя буквально надо мной, он смотрел тем не менее в сторону тех двух дверей, что были противоположны «нашим». С изрядным напряжением смотрел, и только это остановило меня от возмущённого вопля и требования немедленно отвернуться. Ну ещё и, пожалуй, то, что в руках он держал огромное банное полотенце, а собственные пальцы предали меня, отказывая разжиматься и отпускать его ногу. — Так, давай-ка шустро вылезай, — мельком покосившись на меня, Гилмур развернул махровую ткань, видимо, приглашая укутаться. — Ага-а, щ-щас, — просипела я, тщетно пытаясь вытолкнуть своё тело из воды целиком, что, после столь интенсивного заплыва, оказалось совсем непросто. К тому же, меня всё ещё потряхивало от «увиденного», горло саднило от остатков попавшей туда воды, а руки изрядно дрожали и никак не хотели слушаться. Филипп, тоже заметив это, коротко вздохнул, наклонился и, протянув ладонь, перехватил меня за предплечье, и одним рывком поднял меня наверх — я только вякнуть и успела. — Давай, детектив, пошевеливайся, — заметно встревоженно велел он, уже сам набросив на меня полотенце и помогая устойчивее встать на ноги. — Да что стряслось⁈ — не выдержала я, также заразившись этим непонятным волнением, решив, что, если что-то способно поколебать безмятежность этого типа — мне всяко стоит этого опасаться. — Потом, всё потом, — отмахнулся Фил, и, подхватив меня под локоть и даже не дав надеть шлёпанцы, потащил в сторону нашего крыла. И вот только сейчас до моих ушей донёсся, в первую очередь, визгливый и громкий женский смех, следом за которым я расслышала вторящий ему нетрезвый мужской. Слов я разобрать не могла, но, судя по всему, в соседнем кальдарии развлекалась целая компания — впрочем, быть может, я обманывалась эхом. Дверь комнаты отдыха, к которой меня тянул Фил, была уже довольно близко, когда я услышала грохот — ту, из-за которой доносились голоса, распахнули с такой силой, что она врезалась в стену, и новый взрыв хохота ознаменовал это нехитрое событие. Не удержавшись, я попыталась оглянуться через плечо, но Филипп не позволил, подтолкнув меня вперёд, и… — О! Мой любимый племянник! И ты здесь! — раскатистым эхом прогремел мужской голос, без труда заполняя собой всё помещение. «Merde…» — шёпотом раздалось у меня за спиной, и я почувствовала, как разжались пальцы на моём плече, а сам Фил остановился и, судя по всему, развернулся к говорящему. — Здравствуй, дядя, — сдержанно сказал он, тогда как я, воспользовавшись моментом, шустро нырнула в приоткрытую дверь и спряталась за ней. — Не хотел тебе помешать. «Дядя?» — озадаченно подумала я, осторожно выглядывая из своего укрытия, чтобы всё-таки утолить разыгравшееся любопытство, и почти тут же об этом пожалела. В шумной компании из шестерых людей, четверо были безымянными девицами исключительно распутного вида. Но вот двоих оставшихся, увы, я знала, причём один из них, чёрт возьми, жал мне руку при вступлении в должность! Брэдли Дэвидсон, шеф окружной полиции собственной персоной. Явно пьян, почти голый и с парой шлюх, висящих на его плечах — этакие «погоны» пресыщенной и развратной жизни. В прошлый раз, шесть лет назад, плечи его укрывал парадный китель, а фигура буквально источала уверенность и силу — как мне, выпускнице академии, казалось тогда. Сейчас же я видела, что тело его — рыхлое и оплывшее, давным-давно позабыло о том, что такое тренировки и дисциплина. Зато явно привыкло к всевозможным излишествам. Мужчина рядом с ним телосложением напоминал гризли. Высокий, мощный, также обладатель избыточного веса, но сохранивший очертания борцовских мускулов под жирком. Ярко выраженная итальянская кровь проявилась в жгуче-чёрных внимательных глазах и тёмных, без проблеска седины, несмотря на возраст, волосах. Сиджизмондо Ванделли. Глава семейства собственной персоной. Я отшатнулась назад, опускаясь на корточки и прижавшись спиной к двери. Бездумным паническим жестом прикусив кончики пальцев, принялась судорожно оглядываться в полумраке комнаты, прикидывая, куда стоит начать скорейшее отступление. На глаза попался обильно накрытый стол, уставленный подносами, накрытыми красивыми серебристыми крышками, и ещё две двери, на одной из которых были заветные буковки «WC». Отступать, если что, буду во вторую… — Ну что ты, Филипп, я всегда рад твоему обществу, — благодушно пробасил тем временем дон. — Быть может, желаешь присоединиться к нам? — Благодарю, дядя, но, с твоего позволения, откажусь, — мягко сказал Фил, чей голос заметно отдалился — видимо, из уважения к старшему родичу он вышел вперёд, — и приобрёл крайне непривычные для моего уха почтительные интонации. — День был нелёгкий, да и сам знаешь, разговоры о делах навевают на меня скуку. Тут же раздался щебет девиц, упрашивающих Фила всё же составить им компанию, а сам Ванделли гулко рассмеялся: — Ну право же, какие дела, мальчик мой… Отдых, и ничего больше, верно, друг мой? — раздался звонкий шлепок, и мне очень хотелось верить, что шефу полиции прилетело по спине. Впрочем, учитывая бессвязное бормотание, что донеслось с той стороны, ему было уже всё равно. Меня передёрнуло от омерзения и возмущения, кипящих внутри. Разрывало от желания продолжить подсматривать и подслушивать, и горячего стремления никогда не видеть и не знать того, что здесь происходит. Конечно, я не питала иллюзий касательно коррумпированности чиновников и должностных лиц «наверху», но наблюдать столь явное подтверждение того было почти физически больно. Судя по небольшой паузе и новому взрыву сожалеющих восклицаний, Фил молча выразил несогласие, так как следом вновь раздался голос дона — с почти отеческими напутственными интонациями. — Ну хорошо, иди, племянник, отдыхай… Я так понимаю, ты не один, так что развлекайся.