– Неправда, – сказал Силлаайн. Отец не обратил на него никакого внимания. – Мы в самом деле бедные, Ян Павел. – Только из-за Гегемонии, – ответил Ян Павел. – Не читай мне мои собственные проповеди. – Отец перешел на польский. – Если не станешь делать то, что тебя просят, они могут наказать маму и меня. Порой отец тоже умел найти подходящие слова. Ян Павел снова повернулся к Силлаайну. – Я не хочу оставаться один с вами. Хочу, чтобы она тоже была здесь. – Часть теста заключается в том, – сказал Силлаайн, – чтобы выяснить, насколько хорошо ты умеешь исполнять приказы. – Значит, я его провалил, – ответил Ян Павел. Женщина и отец рассмеялись, но Силлаайн оставался серьезен. – Очевидно, что этого ребенка учили неподчинению, капитан Рудольф. Идемте. – Никто его не учил, – сказал отец. Ян Павел заметил тревогу в его взгляде. – Никто меня не учил, – подтвердил мальчик. – Мать даже не знала, что он умеет читать на уровне колледжа, – тихо проговорила женщина. Уровень колледжа? Яну Павлу это показалось забавным. Если знаешь буквы, чтение – это просто чтение. Какие тут могут быть уровни? – Она хотела, чтобы вы так подумали, – возразил Силлаайн. – Моя мама не врет, – заявил Ян Павел. – Нет-нет, конечно, – кивнул Силлаайн. – Я вовсе не имел в виду… Теперь стала ясна правда: он боялся. Боялся, что Ян Павел может не пройти этот тест. И страх его означал, что власть в данной ситуации принадлежала Яну Павлу – даже в большей степени, чем он мог предположить. – Я отвечу на ваши вопросы, – сказал Ян Павел, – если она останется здесь. На этот раз он знал, что Силлаайн скажет «да». В конференц-зале в Берлине собралось около десятка экспертов и военных чинов. Все уже читали доклады полковника Силлаайна и Хелены, видели результаты теста Яна Павла, смотрели видеозапись разговора Силлаайна с Яном Павлом Вечореком до, во время и после теста. Хелену забавляло недовольство полковника, вынужденного наблюдать, как им манипулирует шестилетний поляк. Тогда, естественно, это было не столь очевидно, но после нескольких просмотров видео становилось ясно до боли. И хотя все сидевшие за столом вели себя достаточно вежливо, некоторые не удержались от приподнятых бровей, кивка или легкой улыбки, услышав слова Яна Павла: «Значит, я его провалил». Когда видео закончилось, русский генерал из ведомства Стратега спросил: – Он что, блефовал? – Ему всего шесть, – пожал плечами молодой индиец, представлявший Полемарха. – Именно это больше всего и пугает, – заметил преподаватель Боевой школы. – Как, собственно, и во всех детях в Боевой школе. Вряд ли многим за всю свою жизнь доводилось встретить хотя бы одного такого. – Значит, капитан Графф, – спросил индиец, – по вашему мнению, он не представляет собой ничего особенного? – Они все особенные, – ответил Графф. – Но этот… У него выдающиеся результаты тестов, на высшем уровне. Может, и не самые лучшие из всех, что нам встречались, но тесты не настолько хорошо предсказывают будущее, как нам бы хотелось. Что меня впечатлило, так это его умение вести переговоры. «Или отсутствие подобного умения у полковника Силлаайна», – хотела сказать Хелена, но поняла, что это было бы нечестно. Силлаайн пытался блефовать, но мальчик раскрыл его. Кто мог предположить, что у ребенка хватит на это ума? – Что ж, – сказал индиец. – Это определенно подтверждает, что мы поступили разумно, открыв Боевую школу для неподчинившихся наций. – Есть только одна проблема, капитан Чамраджнагар, – заметил Графф. – Во всех этих документах, в этой видеозаписи, в нашем разговоре никто даже не предположил, что мальчик готов туда отправиться. За столом наступила тишина. – Нет, конечно же, – сказал полковник Силлаайн. – Это всего лишь первое знакомство. Его родители повели себя несколько враждебно – отец даже не пошел на работу и остался дома, когда Хелена… капитан Рудольф пришла протестировать троих старших братьев. Думаю, могут быть проблемы. Прежде чем заводить разговор, нам следует оценить, какие рычаги давления я могу получить. – В смысле – чтобы силой принудить родителей? – спросил Графф. – Или чем-то соблазнить их, – сказал Силлаайн. – Поляки – упрямый народ, – заявил русский генерал. – Это в их славянском характере. – Еще немного, и у нас появятся тесты, – сообщил Графф, – способные с точностью в девяносто процентов предсказать военные способности. – У вас есть тест для определения лидерских качеств? – спросил Чамраджнагар. – Это один из компонентов, – ответил Графф. – Потому что у этого мальчика они явно есть, причем выходящие за все пределы. Я даже не знаю, каковы эти пределы, но сомнений у меня нет. – По-настоящему лидерские качества познаются в Игре, – сказал Графф. – Но – да, полагаю, мальчик отлично с ней справится. – Если он вообще согласится, – буркнул русский. – Мне кажется, – сказал Чамраджнагар, – что следующий шаг должен совершить не полковник Силлаайн. Силлаайн возмущенно фыркнул. Хелена хотела было улыбнуться, но вместо этого заметила: – Полковник Силлаайн – глава команды, и в соответствии с протоколом… – Он уже скомпрометировал себя, – возразил Чамраджнагар. – Я вовсе не критикую полковника – не знаю, кто из нас подошел бы на эту роль лучше. Но мальчик заставил его отступить, и вряд ли это поможет установлению близких отношений. Будучи опытным карьеристом, Силлаайн знал, когда стоит преподнести собственную голову на блюде. – Конечно – лишь бы это способствовало достижению цели. Хелена знала, что он злится на Чамраджнагара, хотя и не показывает виду. – И тем не менее вопрос, заданный полковником Силлаайном, остается в силе, – сказал Графф. – Какие полномочия будут даны переговорщику? – Любые, какие только потребуются, – заявил русский генерал. – Но мы как раз не знаем, какие именно, – ответил Графф. – Думаю, мой коллега имеет в виду, что любые средства побуждения, которые сочтет необходимыми переговорщик, будут поддержаны Стратегом, – сказал Чамраджнагар. – Уверяю, ведомство Полемарха считает так же. – Вряд ли этот мальчик настолько важен, – заметил Графф. – Боевая школа существует из-за необходимости начинать военное обучение в детстве, чтобы выработать соответствующий образ мышления и действий. Но мы располагаем достаточным количеством данных, которые… – Мы знаем эту историю, – сказал русский генерал. – Давайте не начинать дискуссию заново, – предложил Чамраджнагар. – После того как ученики достигают зрелости, наблюдается четко выраженное падение показываемых ими результатов, – сказал Графф. – Это факт, независимо от того, нравится он нам или нет. – Они знают больше, но справляются хуже? – спросил Чамраджнагар. – Странно. В это трудно поверить, а поверив, столь же трудно объяснить. – Это значит, что нам вовсе не обязательно заполучить этого мальчика, поскольку нам не придется ждать, пока ребенок вырастет. – Поручить нашу войну детям? – насмешливо бросил русский генерал. – Надеюсь, до такой отчаянной ситуации никогда не дойдет. Последовала долгая пауза, а затем заговорил Чамраджнагар, похоже получавший указания через наушник. – Ведомство Полемарха считает, что, поскольку данные, о которых говорит капитан Графф, неполны, благоразумно действовать так, как если бы мальчик в самом деле был нам нужен. Время поджимает, и никто не может сказать, не станет ли он нашим последним шансом. – Стратег придерживается того же мнения, – подтвердил русский генерал. – Да, – кивнул Графф. – Как я уже говорил, результаты не окончательны. – Значит, любые полномочия, – подытожил полковник Силлаайн. – Для того, кто будет вести переговоры. – Думаю, – сказал Чамраджнагар, – директор Боевой школы уже продемонстрировал, кому он больше всех доверяет в данный момент. Все взгляды обратились к капитану Граффу.