Даармархский направился к уводящей вниз лестнице, огибающей огромный каменный выступ. По сравнению с подъемом, который нам пришлось преодолеть, когда мы только приехали, этот спуск можно было назвать детским. Впрочем, о спусках и подъемах я забыла, стоило нам зайти за срезающий часть вида камень, потому что внизу на волнах покачивался корабль. Настоящий корабль, раньше я видела их только на картинках. На таком вполне можно пересечь океан, если флотилию возглавляет сильнейший дракон. Высокая палуба и бронза парусов, ласкаемых ветром. Отсюда мельтешащие на палубе люди казались совсем маленькими, но… Чем ближе мы подходили, тем более нереальным мне это казалось. И небольшая гавань, прикрытая скальными выступами от волн словно ладонями. И лодка, которую готовились спустить на воду. И сами мысли о том, что я впервые в жизни поплыву по воде. Не выдержав, повернулась к Даармархскому. — Мы куда-то собираемся, местар? — Заинтересовал сюрприз? — резко спросил он, не глядя на меня и мгновенно остужая мой пыл. — Да, — заметила я. — Потому что, судя по всему, вы собираетесь меня утопить. — Твоя вера в меня просто невероятна. — Вы не сделали ничего такого, чтобы я могла вам верить. На скулах дракона заиграли желваки. — Твой брат жив только благодаря мне. — Благодаря вам он оказался в ситуации, когда вынужден был бороться за свою жизнь. Рука под моей напряглась, и до самой последней ступени мы больше не сказали друг другу ни слова. — Осторожнее, — сухо произнес Даармархский, когда мы оказались у подножия лестницы: в двух шагах от нее протянулся невысокий каменный порожек. — Местар. Местари. — К нам уже спешил человек с закатанными по колено штанами и заправленной в них простой серой рубахой. Остановившись рядом с нами, он низко поклонился. — Вам понадобится моя помощь? — Нет, — ответил дракон. — Я сам сяду на весла. У мужчины даже глаза расширились, тем не менее перечить он не посмел, тут же отступил в сторону. Лодка застыла на берегу, до нее не добиралась даже пена волн, я же обернулась на громаду дворца. Возвышаясь отсюда над нами, он казался неприступным и недосягаемым: таким же, как правитель Даармарха. — Придется снять туфельки, местари Ильеррская, — хмыкнул Витхар. Мне показалось или в его голосе звучала насмешка? Не глядя на него, спокойно стянула их и подхватила одной рукой, подол — другой. Что касается дракона, он тоже разулся и направился к лодке, человек обогнал нас и вытолкнул лодку на воду. Он же ее придерживал, пока Даармархский подхватил меня — легко, как перышко, чтобы не замочила платье, и поставил на дно. После чего ловко запрыгнул сам. Мужчина оттолкнул нас от берега и склонился. — Хорошего дня, местар! Местари. — Благодарю. Первый всплеск воды под веслами поглотил мое изумление, под взглядом дракона раскрывшееся еще глубже. Потому что с Даармархским мы ответили хором. Я не стала задерживаться на этой мысли, приложила ладонь ко лбу, чтобы лучше разглядеть корабль. Высокая палуба, тянущиеся ввысь мачты, раскинувший крылья дракон в носовой части. Выполненный и расписанный настолько искусно, что, казалось, вот-вот он ими взмахнет, а зрачки глаз стянутся тонкими линиями в пристальном взгляде на тебя. Впрочем, пристального взгляда мне и так хватало. Почувствовав, что меня изучают, я вернула Даармархскому его внимание. Мы поднялись на борт и, поприветствовав капитана (хаальварна с изрезанным морщинами смуглым лицом), направились к поручням. Здесь тоже недостатков во взглядах не было: команда и хаальварны смотрели на нас во все глаза. Впрочем, сейчас меня гораздо больше интересовало, куда мы отправимся. — Не знала, что у тебя есть флот, — сказала я. — С чего ты взяла? — Дракон приподнял брови. — Это всего лишь один корабль. — Этот корабль вполне способен пересечь океан, у него есть порты для орудий. Капитан — не просто моряк, он военный. — Я пожала плечами. Даармархский улыбнулся, странным образом превращаясь из дракона в мужчину, которого мне невыносимо хотелось поцеловать. Что делать с этим диким желанием, я не имела ни малейшего понятия, поэтому отвернулась. Под крики и суету подняли якорь, и корабль, поймав парусами ветер, медленно двинулся вдоль скалы, на которой возвышался дворец. — Мою мать убили, когда мне было двенадцать, — неожиданно произнес Витхар. — Отец сгорел или, точнее будет сказать, угас через два месяца после ее смерти. Дворец, где они правили, до сих пор сохранился таким, каким был при их жизни. Это дань их памяти. Он построен на горе, и с суши к нему не подобраться. Со стороны воды — тоже. На возведение флотилии я потратил долгие годы, но Даармарх защищен. Его не достать ни с неба, ни из-под земли. Потрясенная подобным я даже не нашлась, что ответить. Вернее, сразу не нашлась, потому что даже короткое «сожалею» мне сказать не позволили. — Они были парой? — осторожно спросила я. И тут же об этом пожалела, потому что угасание означает одно: родители Витхара связали себя не только супружескими узами, но и огнями. Навсегда. Один без другого не смог бы жить: когда часть твоего огня, твоего сердца умирает, дальше жить невозможно. Мир становится пустым. — Моя мать была наложницей. Что?! — Мой дед и дед Флангеррманского были очень дружны. Несмотря на разделявший нас океан, они были частыми гостями друг у друга. — Частыми? — удивилась я. — Но ведь, чтобы пересечь океан… — Чтобы пересечь океан, дракону нужно от шести до восьми часов. — Даармархский скользнул пальцами по поручням и повернулся ко мне. Я же только глубоко вздохнула, подавляя готовый сорваться с губ вопрос. Получается, Янгеррд здесь действительно один. Вот почему я не видела рядом с ним свиты. — Мать родилась на Севере, ее подарили моему отцу после первого испытания. Первым испытанием назывался оборот, после которого сын правителя становился его достойным преемником. Это означало, что он готов править и может повести за собой как людей, так и драконов. — Он любил ее. Настолько любил, что отказался от остальных девушек, которые к тому времени украшали его гарем. Отказался от отбора и от невест, одна из которых должна была стать правительницей Даармарха. — Что значит — подарили?! — вырвалось у меня. Все, о чем он говорил, казалось диким. Каким бы сильным ни был иртхан, он не мог жениться на простой девушке, ему бы не простили такой слабости. Да что там, его детей не признало бы общество, даже первенца, как достойного правителя, а значит, мать Даармархского была иртханессой. Но как иртханессу могли подарить? За что?! — Она была человеком. — Витхар прикрыл глаза, словно воскрешая в памяти ее образ. Ненадолго: на пару мгновений, но лицо его утратило резкость. Впрочем, когда он открыл глаза, в них гасли отголоски пламени. — Но они с отцом настолько любили друг друга, что она согласилась на огненное перерождение. Огненное перерождение. Так появился первый иртхан: когда в кровь людей вливали кровь драконов. — Но ведь это… — Да, это большой риск. Она могла не выжить. — Даармархский кивнул. — Но сказала отцу, что хочет быть рядом с ним, что хочет стать матерью его детей и что, если она не попытается сейчас, потом никогда себя не простит. — И он ей это позволил? — Они были молоды. Ему семнадцать, ей шестнадцать, а в этом возрасте не признаешь полумер. Дед рвал и метал, но все-таки дал свое согласие. Чтобы перерождение прошло успешно, желательно брать кровь дракона, рожденного в тех же местах, где и ты. Отец приучал ее к своему пламени постепенно, вливая его сначала понемногу, затем больше. У нее создалась привязка, но это уже не имело значения: когда они прилетели во Флангеррман (он нес ее на себе через океан), матери предстояло стать иртханессой. Или умереть. У меня мороз по коже прошел. Да, первые иртханы появились именно благодаря тому, что шаманы Пустынных земель шли на риск, вливая себе драконью кровь. Кого-то она убивала сразу, кого-то медленно, но… — Подозреваю, что дед до конца не верил в успех, потому что иначе не позволил бы ему улететь. Скорее всего, он рассчитывал, что девушка навсегда останется на Севере, а сын вернется и возьмется за ум, но она приняла кровь снежного дракона. Точнее, драконицы. Теперь я еще и поежилась: если верить летописям, это жуткие дни, когда ты горишь и сгораешь раз за разом. Когда пламя вгрызается в твою кровь изнутри, выжигая частицу тебя, сливая воедино человека и зверя и создавая новую расу. Делая тебя… Иртханессой.