— Да, — кивнула мисс Хинкли. — Лично я приду. Я вполне мог бы ее обнять, что было вполне уместно. — А вы сможете привести с собой мистера Ярмека? — уточнил я. — Не уверена. Но постараюсь. — Хорошо. Адрес есть в телефонном справочнике. — Я встал с кресла и, повернувшись к миссис Элтхауз, добавил: — Должен вас предупредить, что агенты ФБР почти наверняка следят за домом и вас засекут. Если вас это не волнует, то мистера Вулфа и подавно. Наоборот, он даже хочет, чтобы ФБР знало, что он расследует убийство вашего сына. Итак, в девять часов? Миссис Элтхауз сказала «да», и я ушел. В прихожей горничная захотела помочь мне надеть пальто, и, чтобы не задевать ее чувства, я это ей позволил. Когда я спустился в вестибюль, швейцар наградил меня любопытным взглядом — судя по всему, консьерж сообщил ему, кто я такой, — и я, чтобы не выходить из роли, ответил ему настороженным, пронизывающим взглядом. На улице уже кружились снежинки. Сев в такси, чтобы ехать домой, я снова решил смотреть только вперед. Я прикинул, что если они сели мне на хвост, вероятность чего была крайне велика, то, возможно, один цент из каждых десяти штук подоходного налога Вулфа и одна тысячная часть доллара каждых десяти штук моего, пойдут в карман государственным служащим за непрошеный эскорт, что было в корне неверно. Вулф только-только спустился из оранжереи после дневного — с четырех до шести — свидания с орхидеями и теперь удобно устроился в кресле с «Сокровищем нашего языка». Вопреки обыкновению, я не прошел к своему письменному столу, а замер на пороге кабинета и, когда Вулф поднял голову, выразительно указал пальцем вниз, после чего направился к лестнице в цокольный этаж. Включив свет, я устроился на краешке бильярдного стола. Две минуты. Три. Четыре. И вот наконец послышались тяжелые шаги. Вулф замер в дверях и свирепо посмотрел на меня: — Я не намерен и дальше терпеть подобное. — Могу представить все в письменном виде. — Я поднял бровь. — Вздор! Объясняю по пунктам. Во-первых, риск минимален. Во-вторых, мы сумеем его использовать. Когда будешь говорить, можешь вставлять комментарии или заявления, с которыми я не должен соглашаться. Нужно просто подать мне знак, подняв палец. Я буду делать так же. Естественно, никаких ссылок на мистера Кремера. Мы не имеем права так рисковать. Кроме того, мы будем утверждать, что, по нашему мнению, Элтхауза убили агенты ФБР и мы намерены это доказать. — Но ведь мы не намерены. — Естественно, нет. — Вулф повернулся и вышел из бильярдной. Итак, он меня явно перехитрил. Но ведь на самом деле это его дом, его кабинет и его кресло. Но пока я поднимался по лестнице, то пришел к выводу, что, несмотря на свое ослиное упрямство, Вулф выдвинул неплохую идею. Если ФБР действительно установили «жучки» в кабинете, во что я не верил, тогда это не просто неплохая, а чертовски хорошая идея. Когда я вернулся в кабинет, Вулф уже сидел за своим письменным столом и, дождавшись, пока я сяду за свой, сказал: — Ну?.. Вулфу следовало поднять палец. Он раньше никогда не растрачивал силы, говоря «ну», когда я возвращался с задания. Обычно он просто откладывал в сторону свою книгу или отставлял бокал с пивом и ждал, когда я начну. Я поднял палец: — Ваша догадка насчет того, что в «Газетт», возможно, пришли к мысли, будто в деле замешано ФБР и теперь раскручивают ее, оказалась неверной. — Я опустил палец. — Лон Коэн не обмолвился ни словом на эту тему, и я тоже промолчал. У них этого и в мыслях не было. Лон позволил мне просмотреть материалы дела, мы немножко поболтали, и у меня теперь с десяток страниц имен и разрозненных деталей. Некоторые из них могут оказаться полезными. — Я поднял палец. — Хорошо, я напечатаю это, как всегда, по пять долларов за страницу. — Я опустил палец. — Затем я позвонил из телефонной будки миссис Дэвид Элтхауз. Она согласилась меня принять, и я поехал к ней. Парк-авеню, в районе Восьмидесятых улиц, квартира на десятом этаже со всеми прибамбасами. Хорошие картины. Хозяйку описывать не буду, вы ее сами увидите. Цитирует Книгу Левит и Аристотеля. — Палец вверх. — Я хотел было процитировать Платона, но не знал, как вставить в разговор. — Палец вниз. — Договариваясь о встрече, я попросил пригласить также Мэриан Хинкли. Миссис Элтхауз сказала, что та скоро подойдет. Из нашего телефонного разговора миссис Элтхауз сделала вывод, что ее сына убил агент ФБР, а потому уточнила, правильно ли меня поняла. С этого места я, пожалуй, изложу все дословно. Что я и сделал. Впрочем, не сказав ничего такого, что не предназначалось бы для ушей ФБР. Поскольку Вулф сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла, он не мог видеть поднятого пальца, а значит, у меня не было возможности вставлять какие-либо комментарии. Когда я закончил, Вулф хмыкнул и открыл глаза: — Плохо, когда знаешь, что придется искать иголку стоге сена. Но когда ты даже не знаешь… Вулфа прервал звонок в дверь. Пройдя в прихожую посмотреть, кто там, я увидел агента ФБР. Не то чтобы я узнал его, однако ошибки быть не могло: подходящий возраст, широкие плечи, мужественное лицо с квадратной челюстью, аккуратное темно-серое пальто. Приоткрыв дверь на два дюйма — шире не позволяла цепочка, — я спросил: — Что вам угодно, сэр? — Меня зовут Тимоти Куэйл. Я хочу видеть Ниро Вулфа, — ответил он. — Повторите по буквам, пожалуйста. — Тимоти Куэйл! Ка-У-Э-И краткое — Эль. — Мистер Вулф занят. Пойду узнаю. Я вернулся в кабинет: — Одно из имен в моем блокноте. Тимоти Куэйл. Старший редактор журнала «Тик-Ток». Героическая личность. Начистил физиономию репортеру, донимавшему Мэриан Хинкли. Она, должно быть, позвонила ему сразу после моего ухода. — Нет! — рявкнул Вулф. — До обеда еще полчаса. Вы что, не успели дочитать главу? — Веди его сюда, — сердито посмотрел на меня Вулф. Я вернулся в прихожую, снял цепочку, распахнул дверь и впустил Куэйла. — Вы, наверное, Арчи Гудвин, — сказал он, когда я закрыл дверь. Коротко кивнув, я помог ему раздеться и провел в кабинет. Куэйл сделал три шага вперед, остановился и, оглядевшись, устремил требовательный взгляд на Вулфа: — Вам сообщили мое имя? — Мистер Куэйл, — подтвердил Вулф. Куэйл подошел к письменному столу: — Я друг мисс Хинкли. И хочу знать, в какие игры вы тут играете. Я требую объяснений. — Фу! — поморщился Вулф. — И не смейте мне фукать! Что вы задумали? — Это просто нелепо! — возмутился Вулф. — Я люблю смотреть человеку в глаза. Если будете брызгать слюной, мистер Гудвин выставит вас вон. Но если вы присядете в это кресло, сбавите тон и найдете приемлемую причину, почему я должен перед вами отчитываться, я, так и быть, вас выслушаю. Куэйл открыл рот, а потом закрыл. Повернулся и смерил меня взглядом, очевидно желая проверить, хватит ли у меня пороху дать отпор. Я даже хотел, чтобы он решил, что нет, поскольку после тяжелой ночи и не менее тяжелого дня мне не терпелось выкрутить еще одну руку. Однако Куэйл, похоже решив не связываться, сел в красное кожаное кресло и хмуро уставился на Вулфа: — Я слышал о вас. — Куэйл уже не брызгал слюной, но и не старался быть любезным. — Я наслышан о ваших методах. Если вы хотите поймать на удочку миссис Элтхауз, это ее трудности, но вы не смеете втягивать в ваши дела мисс Хинкли. Я не позволю… — Арчи! — рявкнул Вулф, нажав на кнопку. — Выведи его вон. Пусть Фриц откроет дверь. Я остановился на расстоянии вытянутой руки от красного кожаного кресла и посмотрел сверху вниз на героя-любовника. Когда в кабинет вошел Фриц, Вулф велел открыть входную дверь, и Фриц сразу вышел. Куэйл оказался в трудном положении. Я нависал прямо над ним и, если он попытается встать с кресла, мог применить любой захват. Впрочем, мое положение было ненамного лучше. Поднимать мужчину весом 180 фунтов с мягкого сиденья — уже проблема, а у Куэйла могло хватить ума откинуться на спинку кресла. Однако, на свою беду, он не сообразил поджать ноги. Поэтому я, сделав вид, будто собираюсь схватить его за плечи, поднырнул, вцепился ему в щиколотки, дернул на себя, уложил на спину и выволок в прихожую. Несчастный дурак попытался перевернуться, чтобы упереться руками в пол, но стоявший наготове у входной двери Фриц помешал ему это сделать. — На крыльце полно снега, — сказал я. — Если я поставлю вас на ноги и дам вам пальто, вы спокойно уйдете. Договорились? — Да. Бандит недоделанный. — Моя фамилия Гудвин. Ну да ладно, я вас прощаю. Оставь его, Фриц. Мы отпустили беднягу. Он с трудом поднялся на ноги. Фриц снял с вешалки его пальто, однако Куэйл встал как вкопанный: — Я хочу вернуться. Мне нужно кое о чем спросить. — Нет. У вас плохие манеры. Нам придется вас снова вышвырнуть. — Не придется. Я только хочу задать вопрос. — Вежливо и тактично. — Хорошо. Я закрыл дверь: — У вас две минуты. Не смейте садиться, повышать голос и не употреблять таких слов, как «бандит». Фриц, веди нас. Мы потянулись обратно в сторону кабинета. Фриц возглавлял шествие, я шел в арьергарде. Вулф, с его острым слухом, все слышал и наградил вставшего столбом Куэйла холодным взглядом. — Вы хотели, чтобы я нашел приемлемую причину, — начал Куэйл. — Как я уже говорил, я друг мисс Хинкли. И друг настолько близкий, что она сразу позвонила мне, чтобы рассказать о встрече с Гудвином у миссис Элтхауз. Я посоветовал ей воздержаться от визита к вам сегодня вечером, однако она меня не послушалась. В девять часов? — Да. — Тогда я намерен… — Он понял, что выбрал неверный тон, и, сделав над собой усилие, произнес: — Я тоже хочу быть здесь. Вы позволите… Можно мне тоже прийти? — Если будете держать себя в руках. — Обещаю. — Время вышло. — Я взял Куэйла под руку и повернул в сторону двери. Глава 7 В десять минут десятого вчера этого трудного дня я отправился на кухню. Вулф, сидевший за столом рядом с Фрицем, обсуждал с ним, сколько ягод можжевельника необходимо класть в маринад для отбивных котлет из филе оленины. Зная, что их спор может продолжаться до бесконечности, я произнес: — Прошу прощения. Все собрались. И даже более того. Пришел Дэвид Элтхауз, отец убитого. Лысый мужчина сзади, справа от вас. Он привел с собой адвоката, некоего Бернарда Фромма. Тоже сзади, но слева от вас. Яйцеголовый, с тяжелым взглядом.