Я нашел треугольник и принялся за работу. Сол освободил Фреда раньше, чем я успел выпустить Орри, — один шуруп оказался с дефектной головкой. Им обоим велели молчать, пока с ними не заговорят, что, судя по выражению их лиц, когда они выпрямились, их вполне устраивало. Я выразительно посмотрел на Сола, и он, стукнув меня в грудь, показал на дальний ящик, который мне предстояло открыть. Профессиональные актеры имеют богатый опыт говорить только то, что положено, и умеют держать варежку закрытой, если того требует сценарий, но тут я должен отдать должное Эшли Джарвису и Дейлу Кирби. Они провели нелегкие два с лишним часа, особенно Джарвис. Весу в нем было не меньше, чем в Вулфе, однако вес этот был распределен куда хуже. Нам пришлось перевернуть ящик на бок, чтобы выпустить беднягу Джарвиса, и он, отказавшись от чьей-либо помощи, минут пять оставался лежать на полу, разминая руки и ноги, а закончив, повернулся к Вулфу и поклонился. Чертовски церемонно! Кирби не отвесил поклона в мою сторону, но при этом и не сказал ни слова. Пока мы ждали, когда Джарвис поднимется с пола, Кирби в такт звучащей по радио музыки делал ритмическую гимнастику. Я был согласен с Солом, что актеры вполне сойдут. Кирби оказался на полдюйма ниже меня, но той же комплекции. Джарвис был одного роста с Вулфом, хотя чуть поуже в плечах и куда объемистее в талии. Впрочем, пальто все скроет. Правда, лица слегка подкачали, однако на улице будет темно и ни один агент ФБР к ним и близко не подберется. Ответив кивком на поклон, Вулф со словами: — Пройдемте, господа, — направился в кабинет. Но не стал садиться за свой письменный стол, а, поставив желтое кресло в центре ковра, достаточно толстого, чтобы заглушать звуки, отправился за другим. Я притащил еще парочку кресел. Сол, Фред и Орри тоже взяли себе по одному, и мы уселись в кружок вокруг Вулфа, Кирби и Джарвиса. — Арчи, деньги, — произнес Вулф. Я достал из сейфа две заранее отложенные пачки, в каждой было по двадцать пять двадцаток. Вулф перевел глаза с Джарвиса на Кирби и обратно: — Ланч готов. Но сперва уладим финансовые дела. Эти деньги ваши. Арчи? Я вручил им деньги, каждому по пачке. Джарвис, небрежно взглянув на свою пачку, сунул ее в боковой карман. Кирби достал из нагрудного кармана бумажник, аккуратно сложил банкноты и убрал бумажник на место. — Мистер Хьюитт объяснил вам, — сказал Вулф, — что каждый из вас получит по тысяче долларов. Теперь мы в расчете. Но, увидев, как вы вылезали их этих ящиков, я понял, что вы уже заслужили свою тысячу. В полной мере. Поэтому, если вы приемлемо сыграете свою роль, я пойму, что вы заслужили еще по тысяче. И вы их получите. В пятницу или в субботу. Джарвис открыл было рот, но вовремя опомнился и сжал губы. Он показал на Кирби, потом постучал себя по груди и изобразил знак вопроса. — Да, две тысячи, — кивнул Вулф. — Каждому из вас еще по тысяче. Мистер Кирби, чуть поближе, пожалуйста. Я должен говорить очень тихо. Вы, господа, проведете здесь двадцать восемь часов. За это время вы не издадите ни звука, способного выдать ваше присутствие в доме. Ваша комната на третьем этаже. Но вам придется подняться по лестнице, не на лифте. Если что-то понадобится, в коридоре будет сидеть мой человек. Говорить исключительно шепотом. В своей комнате вы найдете несколько десятков книг. Если они не в вашем вкусе, можете взять что-нибудь с этих полок. Никакого радио или телевизора. В доме не должно быть гвалта. Вам придется изучить манеру держаться мою и мистера Гудвина. Для этого у вас еще будет возможность. Копировать голоса не обязательно. Это не понадобится. — Вулф поджал губы. — Полагаю, на этом все. Если у вас возникли вопросы, можете задать их прямо сейчас. Вполголоса, ближе к моему уху. Итак, вопросы имеются? — (Они дружно покачали головой.) — Тогда мы идем на ланч. Радио будет выключено. У нас за столом не принято обсуждать дела. Говорить будем только мы с мистером Гудвином. С этим словами Вулф встал с места. Глава 12 Не хотел бы я снова пережить эти двадцать восемь часов. Чтобы пробираться по лесу, когда вы знаете наверняка, что там есть снайперы и один из них, возможно, сидит на ближайшем дереве, нужны стальные нервы и острый глаз. Но когда вы не знаете, есть ли вокруг снайперы, а только подозреваете, что они могут здесь быть, — это совсем другое дело. К чему тогда стальные нервы и острый глаз? Мы не знали, есть ли в доме «жучки», а только подозревали. Если Джарвис или Кирби ненароком прищемят палец дверью ванной и завопят или чертыхнутся, это может испортить всю инсценировку — да-да, только может, — что было самым неприятным. Всякий раз, как я поднимался наверх проверить, дежурят Сол, или Фред, или Орри в коридоре и не начали ли они, грешным делом, разговаривать, потому что сыты по горло, я чувствовал себя форменным дураком. Взрослые мужчины не заглядывают каждую ночь под кровать проверить, не прячется ли там бандит, хотя один, может, там и сидит. Обе наши трапезы прошли в странной обстановке, поскольку застольную беседу вели только мы с Вулфом, в основном Вулф. Остальные пятеро жевали и молчали в тряпочку. Можете сами на досуге попробовать. Нельзя даже было попросить передать масло, приходилось тыкать пальцем. А когда мы затаскивали ящики в горшечную и складывали их там, то также не раскрывали рта, ведь с кем там было общаться?! Я выходил из дому только один раз, ближе к вечеру в среду, чтобы известить по телефону Хьюитта, что груз доставлен в целости и сохранности, и ознакомить Тома Халлорана из гаража с планом действий. Хотя были и светлые моменты: два в среду и четыре в четверг, когда Джарвис учился копировать Вулфа. Остановившись у подножия лестницы, Джарвис смотрел, как Вулф спускается, потом — как он поднимается, и, наконец, продолжил наблюдения, встав рядом с Вулфом. Когда в четверг комедия повторилась, я понял, что Джарвис подшучивает над Вулфом, наслаждаясь кислым выражением его лица, впрочем, как и я. Кирби, конечно, тоже меня изучал, что было несложно: я раз десять за день спускался и поднимался по лестнице. Но вот чему Кирби точно не мог научиться, так это моей манере вождения. За машиной Вулфа наверняка увяжется хвост до самого дома Хьюитта, и, если манера Кирби крутить баранку будет здорово отличаться о моей, смышленый агент ФБР может что-нибудь заподозрить. В четверг утром я отвел Кирби в кабинет и, включив радио, с полчаса втолковывал ему, что к чему. Оглядываясь назад, я могу смело сказать, что мы не упустили из виду ни единой мелочи. В среду, около одиннадцати часов вечера, я поднялся в свою комнату окнами на Тридцать пятую улицу и, не обращая особого внимания на шторы, переоделся в пижаму, сел на кровать и выключил лампу на прикроватном столике. Через пару минут в комнату поднялись Фред с Орри и, раздевшись в темноте, легли на мое место, а я вышел из комнаты. Сол спал на диване в гостиной, где мы крайне редко включали свет. Хочу отметить одну забавную вещь. Когда в среду ночью я, погасив свет, лег спать на диван в кабинете, то думал не о расставленной нами ловушке и не о том, сработает ли она, а о диване в квартире Сары Дакос. Что, если уборщица решит перевернуть подушку и заглянуть под пружины? Задержись я в той квартире хотя бы на пять минут, то наверняка смог бы найти тайник получше. Две трапезы, о которых я упомянул, были ланч и обед в среду вечером. В четверг завтрак и ланч прошли совсем по-другому, поскольку Фрица с нами не было. Мы договорились, что Хьюитт пришлет за Фрицем машину в восемь утра, и автомобиль прибыл минута в минуту. Я помог Фрицу вынести сумку. Садясь в автомобиль, он пожал мне руку и наградил мрачным взглядом. Похоже, Фриц был не в том настроении, чтобы создавать шедевры кулинарного искусства для кучки аристологов. Мы с Солом взяли приготовление завтрака на себя, а на ланч подали холодную нарезку, включая копченую осетрину, которую признали съедобной, пять видов сыра и две бутылки шампанского. В четверг, когда мы с Солом, Фредом и Орри сидели в кабинете, в 16:45 к нам зашел попрощаться садовник Теодор Хорстман, которого Вулф сегодня отпустил пораньше. Вулф прятался в своей комнате. В 17:10 я поднялся к себе, включил свет и начал переодеваться. Я, конечно, мог бы поплотнее задернуть шторы и просто посидеть в кресле, однако столь повышенное внимание к задвинутым шторам было для меня нехарактерно, а мы хотели, чтобы со стороны все выглядело как обычно. Вулф в своей спальне вел себя точно так же. В 17:40 я, уже полностью одетый для торжественного обеда, спустился в кабинет, а в 17:45 послышался звук лифта и появился Вулф, тоже одетый к обеду. Мы выключили радио и принялись обсуждать проблемы уличных пробок. Ровно в 17:55 в прихожей раздались тихие шаги: на авансцену вышли Джарвис и Кирби. Вечерний костюм Джарвиса оказался куда лучше, чем видавший виды костюм Вулфа, а вот Кирби было до меня, как до луны, поскольку за свой костюм я в свое время отвалил целых триста баксов. Кирби и Джарвис остались ждать у дверей. Сказав, что буду ждать Вулфа в машине, я подал Кирби свое пальто, вручил шляпу и забился в угол, чтобы Кирби мог спокойно открыть дверь и выйти на крыльцо. Когда у двери остановился Джарвис, свет в кабинете погас, и я помог гостю надеть пальто и шляпу Вулфа. Через шесть минут, показавшиеся мне вечностью, у дома припарковался «херон». Джарвис выключил свет, и прихожая погрузилась во мрак, однако я на всякий случай снова спрятался в углу, вне пределов видимости. На мой взгляд, Джарвис честно заработал вторую тысячу, чего я не мог сказать о Кирби, поскольку не знал, как выгляжу со стороны. Я мог дать голову на отсечение, что именно Вулф сейчас спускается с крыльца, идет по тротуару и садится в автомобиль. «Херон» плавно, без рывков, именно так, как если бы за рулем сидел я, укатил прочь. Можно было наконец перевести дух. По нашему сценарию, в кабинете сейчас никого не должно было быть. Прежде чем в прихожей погас свет, Вулф ушел в темную кухню, Орри — в темную столовую, а Сол с Фредом — в темную гостиную. Я их не слышал, следовательно, и никто не слышал. Сунув руку в боковой карман, я нащупал «марли» 38-го калибра, сделал шаг к двери, проверил, что она закрыта, немножко постоял, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, и сел на стул у стены напротив вешалки. Я чувствовал себя замечательно. Напряжение спало. Ведь наша инсценировка могла в любую минуту сорваться или из-за просчетов в стратегии, или из-за неудачного стечения обстоятельств. Однако все обошлось, и теперь оставалось только ждать. Они либо решатся на незаконный обыск, либо нет, так что настал их черед нервничать. Я не знал, сколько раз они вламывались в чужие дома, этого никто точно не знал. Однако в прошлом году они уже четыре раза выкидывали подобные номера, и до меня доходили слухи, что подобных случаев было куда больше. Теперь все зависело от того, верил Рэгг, что агенты ФБР убили Элтхауза, или нет. Если верил, то я мог поставить десять к одному, что фэбээровцы вот-вот появятся. Если не верил и считал, что его люди непричастны к убийству, их можно было не ждать. Оставалось лишь проверить на деле, насколько хорошей оказалась наживка. Когда, по моим ощущениям, прошло полчаса, я подошел к двери посмотреть на часы при тусклом свете, просачивающемся сквозь одностороннее стекло. На часах было 18:22, и я даже расстроился. Выходит, я ошибся на целых восемь минут. Вообще-то, я всегда точно оцениваю время, выходит, напряжение спало не настолько, как хотелось бы. Решив не сидеть на стуле сиднем, а прогуляться до двери кабинета, я расстроился еще больше, так как дважды мазнул рукавом по стене. Что было непростительно. Конечно, гораздо проще было вернуться к прямоугольнику тусклого уличного света. Но, черт бы меня побрал, я просто обязан был пройти через прихожую, которую знал как свои пять пальцев, в кромешной тьме! Что я и сделал целых три раза, после чего снова сел на стул. Я не могу назвать вам точное время их прихода, поскольку дал себе зарок до семи вечера не смотреть на часы. Внезапно тусклый свет за стеклом почти померк, и я увидел их. Их было двое. Третий, вероятно, сторожил на тротуаре. Один из непрошеных гостей наклонился рассмотреть замок, другой стоял на верхней ступеньке, спиной к двери. Они, естественно, знали, что у нас замок системы «Рабсон», и наверняка запаслись всем необходимым, но, даже если взломщик и был специалистом своего дела, «Рабсон» так с ходу не вскроешь, а поэтому можно было не пороть горячку. Дверь в гостиную, заранее открытая, находилась в четырех футах от моего стула. Прокравшись к двери, я сунул туда голову, издал тихий шипящий свист и услышал такой же. Затем, не касаясь стены, я прошел в столовую и еще раз тихо свистнул. Мне ответили. Наконец я подошел к двери в кабинет и застыл на месте. Незваные гости вряд ли рискнут включить фонарик прямо в прихожей. Для начала они замрут и прислушаются. Мы до сих пор спорим с Солом, как долго они провозились с замком. Сол утверждал, что дверь открылась через восемь минут после моего свистка, я же считал, что через все десять. Так или иначе, дверь открылась. Оперативно переместившись в кабинет, я прислонился спиной к стене слева от двери, положил палец левой руки на выключатель, а правой достал из кармана «марли». Оказавшись в доме, они, конечно, прислушались, выждав секунд пять, не больше, что с технической точки зрения было явно безграмотно. После чего сразу протопали через прихожую. Повернув голову, я увидел, как слабый свет ручного фонарика, становясь все ярче, прочерчивает кабинет, а потом заметил их. Сделав три-четыре шага, они остановились. Человек с фонариком принялся обводить лучом комнату и секунды через три наверняка меня обнаружил бы, поэтому я решил действовать на опережение. — Мяч в игре! — пропел я, поднял «марли», нажал на выключатель, и в комнате стало светло. Один из них тупо вытаращился, а второй, уронив фонарик, быстро сунул руку за пазуху. В ту же секунду за моей спиной возник Орри с оружием, и из дверей, ведущих в гостиную, раздался голос Сола: — Первый удар! Незваные гости повернулись и увидели еще два ствола. — Плохи дела, — сказал я. — Нам даже не придется вас обыскивать. Вы не сможете стрелять одновременно в двух направлениях. Мистер Вулф! Вулф не заставил себя долго ждать. Наверное, он сразу вышел из кухни, услышав мои слова: «Мяч в игре!» — Обходите кругом, — посоветовал я. Впрочем, Вулф и так уже начал пробираться на место окольным путем, держась правее красного кожаного кресла, подальше от фэбээровцев. Усевшись за стол, он уставился на непрошеных гостей, которых мог видеть исключительно в профиль, поскольку они стояли лицом к нам с Орри. — Весьма прискорбно, — изрек Вулф. — Арчи, вызывай полицию! В отличие от него, я не стал описывать слишком широкий круг, хотя от греха подальше обошел противника стороной. На полпути к своему письменному столу я остановился: — Итак, зарубите себе на носу. Если кто-то из вас решит броситься на меня, пока я набираю номер, живыми вам не уйти. Полагаю, вы знаете законы. Все грабители их знают. Вы в чужом доме. Если начнете хамить, получите пулю в лоб. Полиция за это нам еще и спасибо скажет. — Чушь собачья! — подал голос красивый малый с квадратным подбородком и квадратными плечами. Второй был чуть повыше, но ужасно тощий, с обтянутым кожей костлявым лицом. Красавчик наградил меня тяжелым взглядом. — Мы не грабители. И вы это отлично знаете. — Черта с два знаю! Вы вломились в наш дом. Можете объяснить все копам. Я вас предупредил. Стойте как стоите. Попробуете рыпнуться — и вас сразу остановят. У одного из нас очень проворные руки. Чтобы подойти к телефону, нужно было повернуться к ним спиной. Что я и сделал. Но когда я потянулся к трубке, красавчик рявкнул: — Гудвин, кончай ломать комедию! Тебе прекрасно известно, кто мы такие. — Он повернулся к Вулфу. — Мы агенты Федерального бюро расследований. И вы это знаете. Мы ничего не тронули и не собирались этого делать. Мы только хотели вас увидеть. А когда позвонили в звонок, нам никто не ответил, дверь оказалась открытой, вот мы и вошли. — Вы лжете. — Вулф лишь констатировал факт. — Пять свидетелей могут поклясться, что дверь была заперта и вы не звонили. Четверо из них слышали, как вы открывали дверь отмычкой. Когда вас обыщут полицейские, они наверняка найдут соответствующие приспособления. Федеральное бюро расследований, говорите? Пф! Арчи, вызывай полицию и попроси прислать человека, способного справиться с парой головорезов. Прежде чем набирать номер, я поманил пальцем Фреда. Он подошел, буквально пихнув локтем фэбээровцев. Однажды ему выкрутил руку агент ФБР, и теперь Фред только и ждал подходящего момента, чтобы расквитаться. Он оперся спиной на письменный стол Вулфа и, положив руку на пушку, повернулся лицом к федералам. Вид у него был устрашающий. Хотя на самом деле это милейший парень, примерный муж и отец четверых детей. Я начал набирать номер, хотя мог дать сто к одному, что мне не придется довести дело до конца. И действительно не пришлось. На четвертой цифре красавчик выпалил: — Гудвин, постой! Я остановился и повернулся к нему. Он что-то нашаривал во внутреннем кармане пальто. Положив трубку, я присоединился к Фреду. Фэбээровец вытащил из-за кармана маленькое черное кожаное портмоне. — Удостоверение. — Он открыл портмоне и показал нам. Это был самый тонкий момент. Они могли предъявить удостоверение, но не имели права его отдавать. — Я должен его изучить! — прорычал Вулф. Красавчик шагнул к Вулфу, но Фред его оттолкнул. Я молча протянул руку ладонью вверх. После недолгого колебания фэбээровец отдал мне удостоверение. — И ты тоже, — не убирая руки, обратился я к тощему. Тощий положил свой документ поверх первого, и я отдал их Вулфу. Вулф внимательно изучил одно за другим оба удостоверения, затем вынул из ящика стола большую лупу, рассмотрел документы под лупой и, убрав их вместе с лупой в ящик стола, заявил: — Не исключено, что документы фальшивые. В полицейской лаборатории определят. Федералам, должно быть, понадобились нечеловеческие усилия, чтобы не выйти за рамки дозволенного. Что достойно восхищения, но мне сейчас было не до восторгов. Красавчик и тощий заметно напряглись, но остались стоять на месте. — Ты, жирный сукин сын! — не выдержал тощий. — Естественная реакция, — кивнул Вулф. — Попробуем сделать предположение. Допустим, исключительно ради поддержания дискуссии, что вы действительно агенты Федерального бюро расследований. Тогда вы вправе жаловаться, но не на меня, а на своих коллег, которые позволили себя одурачить и в результате сделали ошибочный вывод об отсутствии людей в доме. Вам не за что извиняться. — Вулф откашлялся. — Итак, вернемся к нашему предположению. Я собираюсь оставить у себя ваши удостоверения в качестве залога. Вы или ваше бюро можете получить их назад только законным путем, и тогда всем станет известно, как они у меня оказались. А я, в свою очередь, приму контрмеры, поскольку вы проникли в мой дом незаконно и были пойманы flagrante delicto[7]. У меня есть четыре свидетеля. Сомневаюсь, что ваше начальство согласится заплатить такую цену. Поэтому инициатива в моих руках. Вы можете идти. Все, что мне было нужно, опять же чисто предположительно, — получить неопровержимые доказательства, что агенты Федерального бюро расследований совершили тяжкое преступление и могут быть привлечены к уголовной ответственности, и доказательства эти лежат здесь, в моем ящике. Кстати, я забыл упомянуть о том, что вы в резиновых перчатках. Естественно, мы их заметили. Что станет важной уликой на суде, когда до этого дойдет дело. А теперь, господа, вы можете идти. — Черт тебя побери! — воскликнул красавчик. — Это будет федеральный суд. А эти удостоверения — собственность государственных служащих.