Ида поместила голубой флакон на туалетный столик среди прочих красивых вещиц. В течение нескольких дней она прятала его в кармане передника. Теперь же девушка почувствовала облегчение, придя к выводу, что столь красивая вещица должна стоять только в китайской комнате. Поставив флакон на столик, Ида долго им любовалась, а потом подвинула на дюйм вправо. Ей вдруг опять ужасно захотелось открыть его. Взяв флакон, девушка поднесла стекло к льющемуся из окна яркому свету, а затем слегка встряхнула. Жидкость внутри заколебалась. Боясь передумать, Ида обмотала пробку тканью передника и снова попыталась вытащить. Она вышла наружу с легчайшим хлопком. Ида поднесла флакон к носу и понюхала. Розмариновое масло. Это было неожиданно. Хотя Ида не знала, что там внутри, обнаружить розмариновое масло она уж точно не рассчитывала. Девушка капнула себе на запястье немного масла и понюхала. Розмариновое, без сомнения. Тут она испуганно обернулась и увидела Баркера, стоящего в дверном проеме. Он заметил флакончик в ее руке, но ничего не сказал. — Комната сверкает чистотой, мистер Баркер, клянусь вам! — воскликнула Ида. Она быстро сунула пробку-затычку обратно в горлышко и поставила флакон на туалетный столик. Но Баркер, судя по всему, совершенно забыл об угрозе устроить ей проверку. — Завтра ты едешь с нами, — сообщил он Иде. — Его лордство и я рано утром отправляемся в Мельбурн. От удивления девушка приоткрыла рот. — Я никогда не бывала дальше Бендиго. Мужчина рассмеялся. — Только не пытайся изображать из себя светскую даму. Городские легко догадаются, что перед ними деревенская — по навозу в твоих волосах. Камердинер громко засопел длинным острым носом и самодовольно улыбнулся. Обиженная до глубины души, Ида невольно понюхала воздух. Запах розмарина никуда не делся. — Мы собираемся отыскать настоящую мисс Матильду? — спросила она. Баркер, уже собиравшийся уходить, обернулся. — Даже более того — мы вернем ее домой. Ида почувствовала воодушевление. — Бедная леди! Она будет так счастлива… Баркер пожал плечами. — Мистер Хакетт очень добрый, — продолжала Ида, а потом ей в голову пришла еще одна мысль. — Я не сказала ему, как сожалею о том, что подслушивала! Девушка едва не расплакалась. — О том, что ты шпионила под дверью? Ида почувствовала себя неловко. — Я не шпионила. — Подленький поступок, должен сказать. — Похоже, Баркер получал удовольствие, дразня ее. — Ты должна быть благодарна мне за то, что я не рассказал ему об этом. Ида решила, что будет разумнее сменить тему беседы. — А что, по его мнению, произойдет, когда она сюда вернется? Баркер бросил на девушку подозрительный взгляд. — Что ты имеешь в виду? — Ну… Ида и сама не до конца понимала, что имела в виду. Девушка огляделась по сторонам. — Она поселится в этой комнате? Кажется, Баркер впервые обратил внимание на изменения, привнесенные служанкой. Он нахмурился. — Это помещение не в моем вкусе. — Это для леди! Баркер отмахнулся от ее замечания. — Как по мне, можешь ее хоть в бочку посадить. Беседа стала казаться Иде утомительной. — Мистер Баркер, вы ведь понимаете, что новая мисс Матильда теперь наша хозяйка? Разве нам не следует говорить о ней с почтением? Он задумался, а затем усмехнулся и тряхнул головой так, что копна темных волос упала ему на глаза, скрыв их от ее взгляда. Было просто невероятно, что в одном доме столько комнат, столько коридоров, столько окон и в придачу столько длинных лестничных пролетов. И все это полагалось держать в чистоте. Ида закрывала дверь чисто убранной комнаты только затем, чтобы войти в другую, грязную. По крайней мере, так ей казалось. Девушка сражалась с мусором, призвав на помощь швабры и бадьи, метлы и тазы, тряпки и уксус. Она пыталась убедить себя в том, что это не напрасно, что она жертвует лучшими годами жизни ради Эви. Придет время, и Ида, преждевременно состарившаяся, сломленная тяжелой работой, вернется к сестре. Она часто воображала себе это заслуженное безделье, ожидающее ее в будущем. Перед ее внутренним взором представали образы: она сама, счастливая, вальяжная, располневшая, отдыхает, развалившись на подушках. Толстый кусок хлеба, щедро намазанный медом, лежит на фарфоровом блюдце с синим узором в китайском стиле. Эви едва сдерживает горячие слезы бесконечной признательности за ту жизнь, которую подарила ей сестра… Вот только Ида не совсем представляла себе, что за жизнь будет у Эви. Она понятия не имела, какое будущее ждет тех, кто получил хорошее образование. Лично она не знала никого, кроме Эви, кто продолжал бы обучение после того, как ему исполнилось тринадцать лет. Однажды Ида прочла роман о девушке, работавшей в большом доме гувернанткой. Эта должность не приносила ей особой радости, однако, как бы там ни было, это была настоящая работа. Все же лучше, чем выбивать пыль из половиков. Прибравшись, хотя и не особо тщательно, в очередной комнате, Ида вынесла швабру в коридор и прикрыла за собой дверь. Поздравив себя с тем, что справилась с комнатами третьего этажа в рекордно короткий срок, девушка направилась к лестнице, но тут поняла, что пропустила одну дверь. В отличие от остальных дверей, она сливалась со стеной. Сверху она была оклеена обоями, снизу — панелями, однако это была самая настоящая дверь с ручкой и петлями. Иду встревожило, что прежде она ее не замечала. — Одному богу известно, что там находится… — произнесла она вслух, представляя себе, что сказал бы Баркер, если бы обнаружил ее халатность. Ида повернула ручку. Заперто. Она повернула ее до упора и навалилась всем телом. Дверь даже не шелохнулась. Ида огляделась по сторонам. Не скрывается ли камердинер где-нибудь в тени коридора и не наблюдает ли втайне за ней? — Но как я могу убирать в закрытой комнате, мистер Баркер? — жалобно спросила девушка, представляя себе, что он сейчас выскочит из-за какого-нибудь угла и накинется на нее. Она посмотрела на потолок, потом перевела взгляд на лестницу, пытаясь воскресить в памяти план дома и понять, что же это за комната. — Должно быть, эта дверь ведет в башню… — вслух размышляла Ида. Она сдалась. Дверь была закрыта — единственная запертая дверь во всем Саммерсби. Девушка прижалась к ней ухом… И услышала постукивание собачьих когтей о половицы. Ида отшатнулась, не дожидаясь, когда ее воображение сыграет с ней очередную злую шутку. — Не позволяй себе этого! — вслух произнесла она. Баркер последним забрался в карету и вальяжно вытянул ноги в черных брюках. Сэмюелю пришлось подвинуться. — Осторожней, — поморщившись, произнес он. Забившись в угол кареты, Ида наблюдала за мужчинами, думая о том, как бы воспользоваться представившимся случаем. Ей очень хотелось заговорить с ними, однако она решила дождаться, когда Сэмюель скажет что-нибудь первым. Ида попыталась определить, в каком он настроении. Одетый во все лучшее для путешествия в главный город колонии, Сэмюель заерзал на сиденье, когда карета, накренившись, тронулась в путь, отъезжая от огромного дома. Громко жужжала оказавшаяся в западне жирная мясная муха. Сэмюель смотрел в окно на тянущиеся вдоль дороги высокие караджонги. Муха села на стекло и стала по нему ползать. — Ну, и каков наш план? — разбил лед молчания Баркер. Ида вздрогнула. Он обращается к ней? Сэмюель ответил, не глядя на камердинера: — Ты сам знаешь, что нам предстоит. — Я не об этом, — сказал Баркер. — Мы едем в Мельбурн. Будет нехорошо не отведать всех лакомств Гоморры. Сэмюель метнул в его сторону колючий взгляд. — В бордель мы не пойдем. Ида покраснела. Вспомнив о ее присутствии, Сэмюель почувствовал себя неловко. — Извини, Ида. — Он вновь отвернулся к окну, однако потом опять посмотрел на девушку. — Сегодня ты выглядишь довольно мило. Видно, что утром ты тщательно наряжалась. Ида просияла. — Спасибо, мистер Хакетт. — Кто может нам это запретить? — проворчал Баркер, по-видимому, не собираясь сдаваться. Сэмюель нахмурился.