И это, друзья, инсулин. Инсулин угнетает синтез лептина в мозге{39}. Инсулин В наши дни все хоть немного слышали об инсулине. Мы знаем, что он связан с диабетом и имеет что-то общее с уровнем сахара в крови. Уже что-то. Дело вот в чем: нашим телам необходим сахар в крови, чтобы вырабатывать энергию на клеточном уровне. Однако он не может проникнуть прямо в клетки. Когда вы едите и уровень сахара растет, гипоталамус дает сигнал поджелудочной железе, которая выбрасывает в кровь инсулин. Инсулин прикрепляется к клеткам и велит им открыться и поглотить сахар крови – вот почему его называют ключевым гормоном. Инсулин может приказать телу использовать сахар для выработки энергии прямо сейчас или запасти его на будущее. Кроме того, инсулин не дает уровню сахара в крови чересчур вырасти или упасть с помощью механизмов гипер- или гипогликемии. Каждый, кто читал о резком увеличении числа диабетиков второго типа во всех развивающихся странах, знает, что современная диета повышает уровень инсулина столь сильно, что тело не в силах его использовать. Исследование ожирения среди детей показало, что уровень инсулина в их организме растет на 45 % в период между средней и старшей школой{40}. И мы говорим о средних цифрах, а не о том всплеске, который провоцирует один батончик из автомата с закусками. Трансформация современной системы питания привела к тому, что базовый уровень инсулина слишком высок – и что бoльшая его часть практически не используется. Ученые знали, что ожирение связано с избыточным уровнем инсулина, но до открытия связи инсулина и лептина мы не понимали, как именно избыток инсулина вредит нашему организму. Но теперь знаем точно: он блокирует лептин, мешая ему взаимодействовать с лептиновыми рецепторами, причем делает это самым худшим из возможных способов, говоря неврологически. Ствол мозга Мы привыкли думать, что лептин блокируется в гипоталамусе, – это правда и само по себе уже плохо, однако теперь известно, что, кроме всего прочего, лептин блокируется конкретно в стволе мозга{41}. Мозговой ствол иногда еще называют «мозгом рептилии». Он находится в основании головного мозга и прилегает к спинному. Почему это так важно, – что лептин блокируется в стволе мозга? Потому что это не та часть мозга, благодаря которой мы рассуждаем, спорим или выстраиваем возможные сценарии развития событий. Ствол мозга отвечает за то, что мы не в силах контролировать, – базовые функции, такие как дыхание, глотание, кровяное давление, функции сердца, а также за то, бодрствуем мы или спим. Короче говоря, мозговой ствол не поддается контролю. Вы, конечно, можете попытаться, и у вас получится – на мгновение. К примеру, если вы бежите вверх десять пролетов по лестнице, то можете «решить», что будете делать только глубокие вдохи носом, пока бежите. Можете даже начать, но в какой-то момент мозговой ствол перехватит контроль, потому что организму потребуется кислород. Хотите вы того или нет, ваше дыхание невольно станет тяжелым и частым. Это не зависит от вас. Когда речь идет о жизненно важных вещах – все решает ствол мозга. И вот здесь блокируется лептин! Самая важная часть мозга не получает гормональную подсказку о том, что мы сыты, что уже съели адекватное количество пищи. А у людей с лептинорезистентностью ствол мозга абсолютно убежден в том, что организм умирает от голода. Так что они садятся на диван, как он и приказывает. И едят, и едят, и едят еще. А чем мы, собственно, питаемся? Что мы как вид производим? Как раз ту пищу, которая с самого начала и повысила уровень инсулина. История из жизни: Линден Моррис Делрио Максимальный вес: 85,7 кг Текущий вес: 57,1 кг Рост: 1,73 м Я родилась в Эдмонтоне, Альберта, в 1956 году, – младшая из пяти детей. Мы были довольно бедны и не слишком счастливы в быту. Много пьянства и обычные ссоры, так что бо?льшую часть времени я не ощущала себя в безопасности ни физически, ни психологически. И вдобавок к тому, что я боролась за нормальное существование, приходилось справляться с физическим дефектом – я родилась без четырех пальцев на левой руке и, конечно же, оказалась левшой… Каково, а? Тем не менее несмотря на все дефекты в школе я училась хорошо и приспособилась физически. Но психологически жизнь была тяжела. Приходилось терпеть насмешки и отвращение других детей, а в возрасте между 8 и 11 годами я пережила эпизод с неподобающими прикосновениями сексуального характера. Неудивительно, что в таких условиях я искала способ почувствовать себя лучше. Еда помогала заглушить чувство неполноценности, стыд и отвращение. Мы были бедны, а еда – не слишком полезной. В унылые степные зимы ели бисквиты, политые соусом, а на обед – большие миски риса на пару, тушеного в соевом соусе. По воскресеньям я использовала деньги на церковные пожертвования, чтобы покупать небольшие пачки картофельных чипсов. Но ничто из этого не могло спасти от бедности, разрушить зависимость или смыть ту грязь, в которой жизнь вываляла меня. В старшей школе я обнаружила, что наркотики помогают бороться с лишним весом. И то было начало десятилетий упорной борьбы в попытках похудеть, – но только чтобы набрать снова еще больше. Хуже всего, что с каждой новой попыткой все становилось мрачнее. Но я не прекращала. Практически поселилась в спортзале, садилась на диету Весонаблюдателей, диету по группе крови, палеодиету, диету Аткинса, низкоуглеводную диету, низкожировую диету, диету доктора МакДугала, диету доктора Фурмана, диету из цельных продуктов на растительной основе… Это нескончаемый список, серьезно. К 2014 году я была окончательно сбита с толку и разочарована в себе и в жизни. Более того, ощущала себя фальшивкой и неудачницей. Конечно, у меня были другие успешные моменты в жизни, но, честно говоря, я не могла нормально функционировать из-за всей еды, которую брала на вынос и из-за полукоматозного состояния от переедания. Я даже молилась о булимии, которая помогла бы скинуть вес. День за днем я просыпалась, планируя, что сегодня буду питаться разумно, а вечером ложилась спать, обещая, что завтра все будет иначе. Но этого никогда не происходило. Когда я открыла для себя Питание в Рамках Разумного, то поначалу волновалась. Но вот я вооружилась первым 24-часовым Планом Питания – и все сомнения ушли. Я полностью отдалась новой диете и придерживалась ее до тех пор, пока не достигла своего «золотого веса». За шесть месяцев я потеряла 28,6 кг и легко поддерживаю вес в районе 57–58,5 кг до сих пор. В 59 лет я словно воспарила над прежними представлениями об идеале. Я и мечтать не могла, что буду весить столько, сколько сейчас! По бо?льшей части одержимость едой исчезла. Я могу носить то, что нравится, – и выгляжу прекрасно. Кроме того, я поборола изнурительную болезнь сердца. В прошлом я несколько раз была на грани серьезных сердечных приступов, – а сейчас все это ушло. Здесь, в сообществе Питания в Рамках Разумного, я нашла друзей, семью, о которой не могла и мечтать. Не представляла, что можно встретить такую заботу и доброту, а тем более – что и сама буду проявлять те же чувства к другим людям. Сегодня я работаю директором сервиса онлайн-поддержки, благодаря которому и я сама когда-то стала свободна от господства моей одержимости едой. Понемногу, теряя килограмм за килограммом, я начала развивать художественные навыки. К тому же я обожаю играть джаз на гитаре, виолончели, пианино и петь, – и надеюсь однажды выйти на профессиональный уровень. Что бы ни случилось, я открыта для всего нового и прекрасного, что жизнь может предложить, – день за днем. Все изменилось. В большинстве случаев я действительно чувствую себя непобедимой. Я – воплощение счастья, стройности и свободы, и я знаю, что раз у меня получилось, значит и у вас все получится. Готовы ли вы присоединиться ко мне? Да здравствуют Рамки Разумного! Глава 3 Всепоглощающая зависимость Итак, мы выяснили, что питаемся вредной пищей, повышающей уровень инсулина. Избыток инсулина блокирует лептин, что заставляет мозг думать, что мы голодаем. Так что мы хотим еще и еще еды, и никакая воля не в силах помочь, потому что мы потратили ее, разбирая почту в течение 50 минут. Великолепно. Теперь, когда вы понимаете, что такое Пропасть в силе воли и как возникает иллюзия неутолимого голода, мы поговорим о третьем инструменте, с помощью которого мозг блокирует потерю веса, – всепоглощающей зависимости. На первый взгляд всепоглощающая зависимость очень похожа на неутолимый голод. И правда в том, что в обоих случаях мы едим больше, чем необходимо нашему телу. Но все же это не одно и то же. Так в чем разница? По сути, они возникают благодаря разным механизмам в мозге. Неутолимый голод – результат блокировки лептина в мозговом стволе, из-за чего человек поглащает кусок за куском, не получая от тела сигнала о насыщении. Можете называть это механизмом «пастбища» или «переедания». Всепоглощающая зависимость – это механизм обжорства. Это то, что заставляет людей – таких как я – проезжать мили в поисках особых кушаний, которые их «спасут». Вы можете встретить их поздно ночью в супермаркете, бродящими между полками в поисках «той самой еды», которая «придется по нраву». И пока они не получат это «нечто», пока не разорвут упаковку и не положат в рот хотя бы кусочек, пока не засядут уплетать купленное прямо на парковке супермаркета, потому что не могли дотерпеть до дома, пока не будут точно знать, что получат желаемое, – до тех пор их разум будет вращаться вокруг одной мысли: как бы удовлетворить этот непрекращающийся зуд. Откуда же он появляется? Прилежащее ядро Прилежащее ядро – точка локализации удовольствия, поощрения и мотивации. В наружной оболочке мозга существует группа нейронов, которая активируется дофамином и определяет наше поведение. Вот почему многие жизненно важные активности стимулируют выработку дофамина (секс, занятия спортом и – да – еда). В числе действий, влияющих на работу прилежащего ядра, я хочу особо выделить два: питание и секс. Возможно, обычно мы не связываем одно с другим, однако оба эти процесса являются базовыми. В целях выживания организм естественным образом реагирует на определенные сексуальные и питательные стимулы (образы и запахи), как бы говоря: «Я хочу это получить». Интересно, что на протяжении многих лет эти стимулы претерпевали изменения. Нам попросту недоступны та же еда и те же сексуальные образы, которые существовали сто тысяч, тысячу или даже всего пятьдесят лет назад. Давайте на секунду остановимся на сексе. Как выглядели сексуальные сигналы много лет назад? Мы можем говорить о мимолетных взглядах. Если очень везло и ты останавливался у реки в момент, когда люди из другой общины купались, то мог увидеть обнаженное тело с какого-то ракурса, – но ты все же был вынужден прятаться (и не то чтобы очень близко, так что картинка получалась нечеткая). Короче говоря, сексуальные стимулы не были под рукой в любой момент. На контрасте порнография, которую Интернет предоставляет в режиме 24/7, выглядит до гротескного развратной. Мозг не готов к такой стимуляции, к такому количеству дофамина. Мозг попросту не был создан, чтобы перерабатывать химическую пищу в таких масштабах. Когда вы принимаетесь прокачивать такие дозы дофамина через прилежащее ядро, оно отвечает чем-то вроде: «Воу, это уже перебор. Нам не нужен такой стимул». И если такая стимуляция повторяется снова и снова, то прилежащее ядро адаптируется с помощью механизма подавления. Подавление Подавление – это процесс, благодаря которому мозг снижает плотность дофаминовых рецепторов, чтобы адаптироваться к перегрузкам. В следующий раз при той же атаке ответ будет менее ощутимым. Звучит прекрасно, если не задумываться о том, что физиология мозга меняется. И если стимуляция не продолжается, вы перестаете чувствовать себя хорошо. Как бывшая наркоманка, сидевшая на метамфетамине и крэке (двух веществах, которые практически уничтожают дофаминовые рецепторы в прилежащем ядре), я достаточно опытна в этом вопросе. И вот что я скажу: наркотики не приносят удовольствия. Может быть, поначалу, но недолго. На что это похоже?